Описание застолий в литературе. Еда в литературе — LiveJournal. Чтоб уха была по сердцу

Тема обжорства издавна встречается в литературных произведениях. Но так как чревоугодие всегда считалось смертным грехом, то созданные в них образы «обжор» зачастую представляются в сатирическом плане. Правда, в зависимости от литературного жанра, тональность в отношении к литературным персонажам варьируется от откровенного осуждения «угодников Мамоны» до гротеска и подтрунивания над гастрономическими слабостями героев. Едят все, но гурманом становится не каждый. Описание пристрастий к еде удачно используется авторами для характеристики отдельных персонажей, а также для погружения читателей в культуру и быт того времени.

НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОГОЛЬ с его «Вечерами на хуторе близ Диканьки», где вареники со сметаной сами лезут в рот, что вроде бы символизирует обжорство, но тут же, - в предисловии – подаются такие-вот «десерты»:

«Зато уж как пожалуйте в гости, то дынь подадим таких, каких вы отроду, может быть, не ели; а меду, забожусь, лучшего вы не сыщите на хуторах. Представьте себе, что как внесешь сот – дух пойдет во всей комнате, вообразить нельзя какой: чист, как слеза или хрусталь дорогой, что бывает в серьгах. А какими пирогами накормит моя старуха! Что за пироги, если бы вы только знали: сахар, совершенный сахар! А масло так вот и течет по губам, когда начнешь есть.

Пили ли вы когда-либо, господа, грушевый квас с терновыми ягодами или варенуху с изюмом и сливами? Или не случалось ли вам подчас есть путрю с молоком? Боже ты мой, каких на свете нет кушаньев! Станешь есть – объедение, да и полно».

«Вечера на хуторе близ Диканьки»

А вот отрывок из повести «Старосветские помещики».

К «старосветским помещикам» обращена «не поражающая сила сарказма», а «возносящая сила лиризма». Великая вера Н.В. Гоголя в прекрасное в человеке позволила ему найти любовь в обыденной жизни, в заботе друг о друге любящих людей.

Переданное писателем желание Пульхерии Ивановны попотчевать супруга, порадовать его любимыми блюдами, трепетные отношения между старосветскими помещиками составляет лирическое начало повести. Благодаря этому в воображении читателей складывается картина мирной, размеренной жизни провинциального дворянского поместья и его обитателей.

«Оба старичка, по старинному обычаю старосветских помещиков, очень любили покушать. Как только занималась заря (они всегда вставали рано) и как только двери заводили свой разноголосый концерт, они уже сидели за столиком и пили кофе…

«Чего же бы теперь, Афанасий Иванович, закусить? Разве коржиков с салом, или пирожков с маком, или, может быть, рыжиков соленых?

«Пожалуй, хоть и рыжиков, или пирожков», - отвечал Афанасий Иванович, и на столе вдруг являлась скатерть с пирожками и рыжиками.

За час до обеда Афанасий Иванович закушивал снова, выпивал старинную серебряную чарку водки, заедал грибками, разными сушеными рыбками и прочим. Обедать садились в двенадцать часов. Кроме блюд и соусников, на столе стояло множество горшочков с замазанными крышками, чтобы не могло выдыхаться какое-нибудь аппетитное изделие старинной вкусной кухни. За обедом обыкновенно шел разговор о предметах самых близких к обеду.

«Мне кажется, как будто это каша» - говаривал обыкновенно Афанасий Иванович, «немного пригорела, вам этого не кажется, Пульхерия Ивановна? «Нет, Афанасий Иванович, вы положите побольше масла тогда она не будет казаться пригорелою, или вот возьмите этого соуса с грибками и подлейте к ней».

«Пожалуй»,- говорил Афанасий Иванович и подставлял свою тарелку: «опробуем, как оно будет».

После обеда Афанасий Иванович шел отдохнуть один часик, после чего Пульхерия Ивановна приносила разрезанный арбуз и говорила: «Вот попробуйте, Афанасий Иванович, какой хороший арбуз».

«Да вы не верьте, Пульхерия Ивановна, что он красный в середине»,- говорил Афанасий Иванович, принимая порядочный ломоть, «Бывает что и красный, да нехороший». На арбуз немедленно исчезал. После этого Афанасий Иванович съедал еще несколько груш и отправлялся гулять по саду вместе с Пульхерией Ивановной.

Пришедши домой, Пульхерия Ивановна отправлялась по своим делам, а он садился под навесом, обращенным ко двору, и глядел как кладовая беспрестанно показывала и закрывала свою внутренность и девки, толкая одна другую, то вносили, то выносили кучу всякого дрязгу в деревянных ящиках, решетах, ночевках и прочих фруктохранилищах. Немного погодя он посылал за Пульхерией Ивановной, или сам отправлялся к ней и говорил: «Чего бы такого поесть мне, Пульхерия Ивановна?».

«Чего же бы такого?» - говорила Пульхерия Ивановна, разве я пойду скажу, чтобы вам принесли вареников с ягодами, которых приказала я нарочно для вас оставить?».

«И то добре», - отвечал Афанасий Иванович.

«Или может быть, вы съели бы киселику?».

«И то хорошо», - отвечал Афанасий Иванович. После чего все это немедленно было приносимо и, как водится, было съедаемо.

Перед ужином Афанасий Иванович еще кое-чего закушивал. В половине десятого садились ужинать. После ужина тотчас отправлялись опять спать, и всеобщая тишина водворялась в этом деятельном и вместе спокойном уголке. Комната, в которой спали Афанасий Петрович и Пульхерия Ивановна, была так жарка, что редкий был бы в состоянии остаться в ней несколько часов. Но Афанасий Иванович еще сверх того чтобы было теплее, хотя сильный жар часто заставлял его несколько раз вставать среди ночи и прохаживаться по комнате. Иногда Афанасий Иванович, ходя по комнате, стонал.

Тогда Пульхерия Ивановна спрашивала: «Чего вы стонете, Афанасий Иванович?».

«Бог его знает, Пульхерия Ивановна, так как будто немного живот болит», - говорил Афанасий Петрович.

«Может быть вы чего-нибудь съели, Афанасий Петрович?».

«Не знаю, будет ли оно хорошо, Пульхерия Ивановна! Впрочем, чего ж бы такого съесть?».

«Кислого молочка, или жиденького узвару с сушеными грушами».

«Пожалуй, разве только попробовать», говорил Афанасий Иванович. Сонная девка отправлялась рыться по шкафам, и Афанасий Иванович съедал тарелочку, после чего он обыкновенно говорил: «Теперь так как будто сделалось легче».

С любовью приготовленные блюда, хлебосольство, неторопливые разговоры делают жизнь старичков простой и ясной, помогают противостоять невзгодам.

Старосветский быт становится бытием, потому что, потому что его пронизывает любовь героев друг к другу, к жизни, пусть Гоголь и называет её «привычкой». Однако он говорит «Такая глубокая, такая сокрушительная жалость», - о чувстве Пульхерии Ивановны к Афанасию Ивановичу. «Такая долгая, такая жаркая печаль» - о чувстве старика после смерти жены.

В «Мертвых душах» еда много говорит о персонажах. В главе, посвященной визиту Чичикова к Собакевичу, в последнем подчеркиваются черты богатырства (хотя и с иронией) через многие п портретные детали, перечисление блюд, поданных на обед, и их количество.

Н.В. Гоголь «Мертвые души» (обед у Собакевича)

«Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгами и ножками. – Эдакой няни, -продолжал он, обратившись к Чичикову, - вы не будете есть в городе, там вам чёрт знает, что подадут. Это всё выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они и воображают, что и с русским желудком сладят! У меня не так. У меня свинина – всю свинью давай на стол. Баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует». Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел всё, обгрыз, обсосал до последней косточки».

Русский желудок для него равен широкой русской душе, это предмет его гордости. Конечно, Гоголь смеется над своим героем: обжорство Собакевича, безусловно, чревоугодие и грех, но многостраничные, хлебосольные описания застолий в «Старосветских помещиках» - скорее, гурманство. В чем, кстати, автор тайком и признавался: «Дед мой (Царство ему Небесное! Чтоб ему на том свете елись одни только буханцы до маковники в меду!) умел чудно рассказывать».

У великого АНТОНА ПАВЛОВИЧА ЧЕХОВА культ еды прослеживался уже в ранних рассказах. Вы только почитайте его рассказ «Сирена» до обеда – это же лучшее средство для повышения аппетита:

«Ах, виноват-с, Петр Николаич! Я буду тихо, - сказал секретарь и продолжил полушепотом: - Ну – с, а закусить, душа моя Григорий Саввич, тоже нужно умеючи. Надо знать, чем закусывать. Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и горчичным соусом, сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе или ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые, ежели их нарезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом… объедение» Но налимья печенка – это трагедия!

М-да… - согласился почетный мировой, жмуря глаза. – Для закуски хороши также, того… душоные белые грибы…». (Впрочем, по молодости Антон Палыч проявлял юношеский максимализм, утверждая, что «Человечество думало-думало, а все равно лучше соленого огурца под рюмку водки ничего не придумало»). Даже упоминаемая им селедочка, - одна из наиболее часто изображаемых закусок в русской живописи.

Кузьма Петров-Водкин «Селедка». 1918. Государственный Русский музей. Санкт-Петербург

Зинаида Серебрякова «Селедка и лимон». 1920-1922

А вот как А.П. Чехов в рассказе «О бренности» описывает трапезу своего героя.

«Надворный советник Семен Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины. Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле битвы, расстилалась целая картина. Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, рейнвейн. Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились сельди с горчичным соусом, кильки, сметана, зернистая икра (три рубля 40 копеек за фунт), свежая семга и прочее. Подтыкин глядел на все это и жадно глотал слюнки. Но вот, наконец, появилась кухарка с блинами… Семен Петрович, рискуя обжечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки… Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной… оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет! Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился…Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку, крякнул, раскрыл рот…Но тут его хватил апоплексический удар». Поневоле задумаешься о чувстве меры!

Кажется, как ни крути, к гурманам относятся великие писатели Пушкин, Гоголь, Чехов и другие виртуозы гастрономического описания вкусной еды… А как быть с поэтом эпохи Просвещения – Гавриилом Державиным, который еще прежде них умел давать смачные, без лишнего лоска, определения: «Багряна ветчина, зелены щи с желтком, румяно-желт пирог, сыр белый, раки красны» …

Гавриил Романович Державин

А.С. Пушкин

В первой главе романа «Евгений Онегин» мы находим радостное описание обеда настоящего денди в модном французском ресторане Талона на Невском проспекте, куда спешит главный герой:

«Вошел и пробка в потолок,

Вина кометы брызнул ток;

Пред ним roast-beef окровавленный,

И трюфели, роскошь юных лет,

Французской кухни лучший цвет.

И Страсбурга пирог нетленный.

Меж сыром лимбургским живым

И ананасом золотым…».

Обед этот можно назвать роскошным и неслучайно. Это касается и трюфелей – душистых грибов, которые растут под землей и обходятся гурманам очень дорого. На столе» roast-beef окровавленный» - блюдо из лучшей говядины, которая жарилась на вертеле и подавалась к столу не вполне прожаренной, с кровью. Страсбургский пирог – это паштет из гусиной печени, который привозился в Россию в консервированном виде. Из Бельгии доставлялся вкусный лимбургский сыр, мягкий, с острым запахом. Эти роскошные блюда Онегин запивает «Вином кометы» - французским шампанским урожая 1811 года. В тот год в небе появилась комета, которую стали считать предшественником нашествия Наполеона на Россию. «Вино кометы» особенно ценилось знатоками. Изысканную трапезу пушкинского героя завершает «золотой ананас».

Совершенно иную картину мы видим в том же романе «Евгений Онегин», но уже на обеде в поместье Лариных.

Вместо «Вина кометы» на столе Цимлянское шампанское. Вместо roast-beef – жаркое. Вместо Страсбургского пирога – «жирный пирог». Пушкин, описывая эти два застолья, был всегда точен в описании гастрономических деталей.

Вот как поэт не без легкой иронии живописует кушанья простой деревенской помещичьей русской кухни:

«У них на масленице жирной

Водились русские блины…

И за столом у них гостям

Носили блюда по чинам…

Простая русская семья,

К гостям усердие большое.

…Обряд известный угощенья:

Несут на блюдечках варенья,

На столик ставят вощаной

Кувшин с брусничною водой».

Иногда «гастрономические советы» Пушкин дает в небольших шутливых стихотворениях. Вот что рекомендует поэт своему другу Сергею Александровичу Соболевскому:

«Поднесут тебе форели!

Тотчас их варить вели.

Как увидишь: посинели,

Влей в уху стакан шабли.

Чтоб уха была по сердцу,

Можно будет в кипяток

Положить немного перцу,

Луку маленький кусок».

Как человек светский, Пушкин был искушен в заморской кухне, однако предпочитал всё же кушанья отечественные. Среди них особой любовью поэта пользовались «пожарские» котлеты:

«На досуге отобедай

У Пожарского в Торжке,

Жареных котлет отведай

И отправься налегке» - писал А.С. Пушкин С.А. Соболевскому. 1828. Село Михайловское.

И.А. Гончаров

И.А. Гончаров в романе «Обломов»:

«Об обеде совещались всем домом… Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу… Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке. Какие телята утучнялись к годовым праздникам! Какая птица воспитывалась! Индейки и цыплята, назначаемые к именинами другим торжественным дням, откармливались орехами, гусей лишали моциона, заставляли висеть в мешке неподвижно за несколько дней до праздника, чтобы они заплыли жиром. Какие запасы были там варений, солений, мочений! Какие меды, какие квасы варились, какие пироги пеклись в Обломовке!

М.А. Булгаков

М.А. БУЛГАКОВ умел красиво и поэтично писать. Даже такие мелочи, как описание борща, описаны настолько аппетитно, что слюнки текут, а «похмельный» стол доля Лиходеева? А вспомним, как описан прием пищи в квартире у профессора Преображенского в «Собачьем сердце»…

… Эх-хо-хо…Да, было, было!..Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова! Что отварные порционные судачки! Дешевка, это милый Амвросий! А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой?

А яйца-кокотт с шампиньонами пюре в чашечках? А филейчики из дроздов вам не нравились? С трюфелями? Перепела по-генуэзски? Десять с полтиной! Да джаз, да вежливая услуга! А в июле, когда вся семья на даче, а вас, неотложные литературные дела держат в городе, - на веранде, в тени вьющегося винограда, в золотом пятне на чистейшей скатерти тарелочка супа-прентаньер? Помните, Амвросий? Ну что же спрашивать! По губам вашим вижу, что помните. Что ваши сижки, судачки! А дупеля, гаршнепы, бекасы, вальдшнепы по сезону, перепела, кулики? Шипящий в горле нарзан?! Но довольно, ты отвлекаешься, читатель! За мной!...

… Степа, тараща глаза, увидел, что на маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке и, наконец, водка в объемистом ювелиршином графинчике. Особенно поразило Степу то, что графин запотел от холода. Впрочем, это было понятно – он помещался в полоскательнице, набитой льдом. Накрыто, словом, было чисто, умело…

Через пять минут председатель сидел за столом в своей маленькой столовой. Супруга его принесла из кухни аккуратно нарезанную селедочку, густо посыпанную зеленым луком. Никанор Иванович налил лафетничек, выпил, налил второй, выпил, подхватил на вилку три куска селедки… и в это время позвонили, а Пелагея Антоновна внесла дымящуюся кастрюлю, при одном взгляде на которую сразу можно было догадаться, что в ней, в гуще огненного борща, находится то, чего вкуснее нет в мире, - мозговая кость…

… - Я люблю сидеть низко, - проговорил артист, - с низкого не так опасно падать. Да, итак мы остановились на осетрине? Голубчик мой! Свежесть, свежесть и свежесть, вот что должно быть девизом всякого буфетчика. Да вот, не угодно ли отведать…

Тут в багровом свете от камина блеснула перед буфетчиком шпага, и Азазелло выложил на золотую тарелку шипящий кусок мяса, полил его лимонным соком и подал буфетчику золотую двузубую вилку.

-Покорнейше…я…

- Нет, нет, попробуйте!

Буфетчик из вежливости положил кусочек в рот и сразу понял, что жует что-то действительно очень свежее и, главное, необыкновенно вкусное…

… До блеска вымытые салатные листья уже торчали из вазы со свежей икрой… миг, и появилось на специально пододвинутым отдельном столике запотевшее серебряное ведерко. Лишь убедившись в том, что все сделано по чести, лишь тогда, когда в руках официантов прилетела закрытая сковорода, в которой что-то ворчало, Арчибальд Арчибальдович позволил себе покинуть двух загадочных посетителей, да и то предварительно шепнув им:

- Извините! На минутку! Лично пригляжу за филейчиками…

Еда, на первый взгляд, явление будничное, повседневное, в общем-то, проза жизни, но под пером великих мастеров – поэтов и писателей - превращается в поэзию, а мы – читатели – погружаемся в мир быта и культуры нашего народа разных эпох.

Цели:

показать красоту кулинарного искусства и найти подтверждение этому на страницах литературы.
учить уважительно относится к нашим древним корням, чтить память предков.

Деятельность учащихся: ребята работают в группах с элементами проектной деятельности.

Оборудование: диск с песней «Москва златоглавая», накрытый скатертью стол с самоваром, расписными ложками и баранками, карточки с высказываниями о вкусной и здоровой пище, оценочные листы.

Предварительное задание: найти стихи, пословицы и поговорки о вкусной и здоровой пище, приготовить рассказ о традициях русской кухни и приготовить национально блюдо.

ХОД МЕРОПРИЯТИЯ

Звучит песня «Москва златоглавая».

Ведущий: У Э. Багрицкого есть такие строки:

О, царство кухни!
Кто не восхвалял твой синий чад
Над жарящимся мясом,
Твой легкий пар над супом золотым

– Многие писатели хотя бы несколько строк в своих произведениях посвятили описанию пищи, застолья и работе поваров:
Державин, Пушкин, Чехов, гоголь, Булгаков. Кулинарное искусство всегда было связано с бытом, культурой и традициями народа. Сегодня мы попытаемся соединить в единое целое кулинарию и литературу, придадим литературный фон искусству повара, т.е.е вашей профессии.

Представление столов: «Изба», «Хоромы», «Келья» и гостей

Ведущий: А вот и хозяйка нашего застолья Людмила Свет Викторовна. Кому как не ей знать все традиции русского застолья (рассказ мастера п/о).

Ведущий. А теперь до обильного застолья и размяться не грех. (Разминка)

Я захотел устроить бал,
И я гостей к себе... [позвал]

Купил муку, купил творог,
Испек рассыпчатый... [пирог]

Пирог, ножи и вилки тут,
Но что-то гости.... [не идут]

Я ждал, пока хватило сил,
Потом кусочек... [откусил]

Потом подвинул стул и сел
И весь пирог в минуту... [съел]

Когда же гости подошли,
То даже крошек... [не нашли]

За чем мы едим? [за столом ]

Нужны нам товары. А какие именно – отгадай загадки (1 загадка – 1 балл)

Загадки.

Что на сковородку наливают,
Да вчетверо сгибают?
Поставлю – попарю,
Выну – поправлю,
Этот сдеру,
Другой положу.

Маленькое, сдобное
Колесо съедобное.
Я одна его не съем,
Разделю ребятам всем.

3. Голубцы

Сверху – листья,
Снизу – листья,
В середине – мясо.

У носа вьется, а в руки не дается.

5. Каравай

Комовато, ноздревато, и губато, и горбато,
и кисло, и пресно, и красно, и кругло,
и легко, и мягко, и твердо, и ломко,
и черно, и бело, и всем людям мило.

Крупу в кастрюлю насыпают,
Водой холодной заливают
И ставят на плиту вариться.
И что тут может получиться?

В темном хлевище бурое конище.

Велика звезда на печи взошла.
Без рук, без ног, на гору ползет.
Без рук, без ног на липу лезет.

9. Кипяток

Чего во рту
не удержишь?

10. Кисель

Дедушка смеется,
на нем шубонька трясется.

11. Котлета

Ее из фарша сотворили,
На сковородку положили,
Готовили с кипящим жиром.
Так что мы кушаем с гарниром?

Сидит в ложке, свесив ножки.

Всегда поверх воды?
Мной намажут бутерброд
И отправят прямо в рот.

Пчела с цветов нектар берет
И в улье в соты помещает.
А кто же точно назовет,
Что пчеловод потом качает?

15. Молоко

Жидко, а не вода, бело,
А не снег.

Белая беляна,
По полю гуляла,
Домой пришла,
По рукам пошла.

В ложке плоско, на сковородке пышно, на тарелке пышно.
Из яиц и молока –
Пусть поджарится слегка.
Получается всегда
Очень вкусная еда.

Праздник у царей –
Много гостей.
Всех пригласили,
Вкусно угостили.

Возьму пыльно, сделаю жидко,
Брошу в пламень, будет как камень.

Бел, как снег,
В чести у всех.
В рот попал –
Там и пропал.
Белый камень в воде тает.
Я бел – как снег,
в чести у всех
и нравлюсь вам –
во вред зубам.

Томаты тщательно промыли,
Из них кашицу получили,
Теперь к гарниру добавляют.
Как ту приправу называют?

Его не очень любят дети,
Но он полезен всем на свете.

Черненько, горяченько, а все любят.
Всех хозяйка угощает,
Меня в чашки наливает.

Дорогой капитал все души напитал.

Ведущий. Вам было дано задание: найти стихи, связанные с едой (столы зачитывают стихи – 2 балла за 1 стихотворение)
Ведущий. Следующий конкурс – конкурс пословиц и поговорок (2 балла за 1 пословицу)

Ведущий. А теперь самый главный конкурс нашего праздника.

Рассказ – 5 баллов
Блюдо – 10 баллов
Напиток – 5 баллов

– А теперь просим гостей продегустировать блюда, и оценить участников сегодняшнего застолья.

Песня «Москва златоглавая».

На первый взгляд, странный выбор книжки для этого журнала, не так ли? Тематика рецептов тоже может показаться неожиданной. Сама я не веган и даже не вегетарианец и пока не вижу никаких к тому предпосылок. Но практически каждый раз, когда случается ввести в своё меню какое-то новое, типично вегетарианское блюдо, я получаю от него столько удовольствия, что невольно удивляюсь, почему не готовлю такое чаще:)

Что же касается книги, то этот роман Скарлетт Томас заслуживает внимания уже сам по себе (несмотря на дурацкое название). Я взялась за его чтение в рамках некого «флешмоба» и совершенно не ждала, что мне понравится. Сейчас вспоминаю: сюжет довольно дурацкий, финал несколько разочаровал, но всё же повествование быстро меня захватило и подарило какое-то количество приятных часов, так что потраченного времени я не жалею. Заодно обогатилась новыми познаниями из области математики (с ней у меня проблемы со школьной скамьи) и криптоанализа: книга обильно сдобрена занимательными фактами из обеих областей и, пожалуй, этим наиболее интересна. Однако при чём же здесь веганство?

На самом деле, читая любую книгу, я уже автоматически отмечаю для себя, что едят герои, - это что-то сродни профессиональной деформации:) Естественно, большая часть подобных заметок не находит никакого продолжения на моей собственной кухне, и с книжкой Скарлетт Томас, вероятнее всего, получилось бы так же. Но, окончив чтение, я обнаружила в конце книги ряд любопытных приложений, и среди них - конкретный рецепт из меню героев, причем рецепт пирога - пришлось срочно печь! Ну а уж за пирогом подтянулось и всё остальное. У меня в итоге не все рецепты получились строго веганскими, но при необходимости их легко скорректировать соответствующим образом.

- Ну, и что у нас на ужин? - интересуюсь я.
- У нас… Хм-м… Липкие пирожки с луком, обжаренная красная капуста с яблоком и соусом из красного вина, плюс пюре из картошки, петрушки и сельдерея. Была фасоль с жареной картошкой, но я решил шикануть. Вместо пудинга - лимонный пирог c листьями мяты. Кто-то из шеф-поваров сказал, что этот пирог называется «Пусть едят пирожные». Что-то из репертуара Марии Антуанетты. Думаю, они тут слегка скучают. А еще я тебе принес зеленого «порохового» чая.

()

January 29th, 2013 , 02:35 pm

У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.

А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить остается небо!

Роберт Бёрнс появился на свет в шотландской деревушке Аллоуэй 25 января 1759 года. Жизнь его оказалась не очень долгой, но плодотворной: за свои 37 лет он успел не только стать отцом дюжины детей от разных матерей (на данный момент в мире проживает свыше шестисот его потомков), но и оставить по себе уникальное литературное наследие. Сегодня Бёрнс - главный национальный поэт Шотландии, поэт поистине народный, а его день рождения - 25 января - отмечается как второй по значимости государственный праздник. Связанные с ним торжества обычно называют Burns Supper или Burns Night. И они актуальны не только на родине поэта - по всему миру общества любителей Бёрнса в этот день (или примерно в этих числах) устраивают торжественные ужины, проходящие по определённому сценарию. Не обходится без звуков волынки, чтения стихов Бёрнса и исполнения его песен, но главный пункт программы всё же гастрономический - торжественный вынос хаггиса, чтение стихотворения («Ода хаггису») и ритуальное вскрытие этого знаменитого шотландского пудинга (естественно, с последующим поеданием). В этом году и у нас получился самый настоящий Burns Supper. Естественно, с хаггисом, приготовленным своими руками, и другими традиционными угощениями.

()

February 17th, 2011 , 10:48 pm

«Когда мы устроились, было еще рано, и Джордж сказал, что, раз у нас так много времени, нам представляется великолепный случай устроить шикарный, вкусный ужин. Он обещал показать нам, что можно сделать на реке в смысле стряпни, и предложил приготовить из овощей, холодного мяса и всевозможных остатков ирландское рагу».

Есть несколько книг, к которым я неизменно обращаюсь, когда мне хочется вспомнить, что такое настоящий юмор и шутки, заставляющие искренне улыбаться во все 32 зуба или смеяться в голос. «Трое в одной лодке, не считая собаки» - безусловно, из их числа. Для экстренной ликвидации дурного настроения достаточно найти в компьютере соответствующую аудиокнижку и запустить проигрывание практически с любого места. Эффект гарантирован - проверено неоднократно. И даже сейчас, стуча по клавиатуре и просто вспоминая об этом, я не могу заставить себя не улыбаться самым дурацким образом. Чудеса, да и только!

Если же рассматривать бессмертную повесть Джерома с кулинарной точки зрения, то и тут приходится включить аналогичный подход. Потому что центральное блюдо этой книги просто невозможно готовить в дурном настроении и с набитой всякими проблемами головой. Волей-неволей начинаешь порхать по кухне, глупо хихикая.

А ещё описание ирландского рагу у Джерома нравится мне тем, что, каким бы ни получился результат и каких бы глупостей я ни наделала в процессе приготовления, всё можно списать на соответствие литературному первоисточнику:)) Это одна из очень удобных с данной точки зрения книг (знаю и другие такие, и до них тоже с радостью доберусь). В общем, на всякий случай напоминаю то, что написано в самом верхнем посте: этот журнал - больше про литературу, чем про кулинарию. И на этот раз я и не буду пытаться делать всё правильно в кулинарном плане - на то оно и ирландское рагу! Если вам претит такой подход - не обессудьте, но я вас предупредила.

«Под конец Монморенси, который проявлял большой интерес ко всей этой процедуре, вдруг куда-то ушел с серьезным и задумчивым видом. Через несколько минут он возвратился, неся в зубах дохлую водяную крысу. Очевидно, он намеревался предложить ее как свой вклад в общую трапезу. Было ли это издевкой или искренним желанием помочь - мне неизвестно.
У нас возник спор, стоит ли пускать крысу в дело. Гаррис сказал, почему бы и нет, если смешать ее со всем остальным, каждая мелочь может пригодиться. Но Джордж сослался на прецедент: он никогда не слышал, чтобы в ирландское рагу клали водяных крыс, и предпочитает воздержаться от опытов.
Гаррис сказал:
- Если никогда не испытывать ничего нового, как же узнать, хорошо оно или плохо? Такие люди, как ты, тормозят прогресс человечества. Вспомни о немце, который первым сделал сосиски».

()

January 8th, 2011 , 03:46 pm

«На полу огромной грудой, напоминающей трон, были сложены жареные индейки, гуси, куры, дичь, свиные окорока, большие куски говядины, молочные поросята, гирлянды сосисок, жареные пирожки, плумпудинги, бочонки с устрицами, горячие каштаны, румяные яблоки, сочные апельсины, ароматные груши, громадные пироги с ливером и дымящиеся чаши с пуншем, душистые пары которого стлались в воздухе, словно туман».

Мне очень хотелось опубликовать этот пост ещё недели две назад - 24-25 декабря, но, к сожалению, не получилось. Ну, не дожидаться же теперь следующего года, правильно? Лучше в следующий раз приготовим что-нибудь ещё. Так или иначе, хочется поздравить всех с праздниками: католиков - с прошедшим католическим Рождеством, православных - с православным и всех в целом - с наступившим Новым годом. Пусть он принесёт вам побольше светлых моментов и получится содержательным и вкусным во всех смыслах этого слова.

Вообще, должна сказать, что мне импонируют многие «чужие» праздники. Я их почти никогда не отмечаю (тем более по всем правилам), но люблю наблюдать, как это делают другие, и радуюсь вместе с ними. Так и тут: я не католичка, но мне нравится следить за тем, как весь католический мир погружается в предрождественскую кутерьму. Конечно, у нас есть своё Рождество, но это совсем другой праздник, который к тому же в наши дни не является таким массовым. Католический же вариант, напротив, в связи с широкой популярностью отчасти утратил свой религиозный подтекст.

Кстати, у Диккенса Рождество тоже предстаёт отнюдь не религиозной датой: духи Рождества - это не какие-нибудь ангелы, а вполне языческие по своей сути создания. И этот праздник учит не поклонению какому-то конкретному божеству, а простым человеческим добродетелям, не зависящим от вероисповедания, - доброте, человеколюбию, отзывчивости и состраданию. Этим он мне и нравится. И этим мне нравится Рождество в подаче Диккенса.

Приведенная выше цитата, конечно, описывает утрированную картину, и я по понятным причинам не берусь такое соорудить:) (Хотя, кстати, в русской литературе описания застолий в подобном стиле встречаются сплошь и рядом, и я пока понятия не имею, с какой стороны к ним подступаться.) Нам же сегодня предстоит бедняцкий рождественский ужин, но даже он может оставить равнодушным разве что совершенно пресытившегося человека. Потому что тут будет гусь, которого бедняки видят едва ли не раз в году - по случаю великого праздника, рождественский пудинг, который по иным поводам и не готовится, а также простые жареные каштаны, которые сами по себе не являются каким-то деликатесом, но отлично дополняют общую картину.

()

Надёжкина Мария, Радыгина Мария, ученицы 10 класса

Исследовательская работа по теме "Традиции русского застолья в художественных произведениях" выполнена ученицами 10 класса средней общеобразовательной школы при Посольстве России в Республике Куба" в 2013 году под моим руководством. Проект включает исторический обзор традиций совместных застолий от княжеских пиров до великосветских приёмов времён А.Пушкина, рассказ о традиционных блюдах русской кухни,анализ эпизодов произведений И.Гончарова "Обломов", Н.Гоголя "Мёртвые души", И.Шмелёва "Лето Господне". Материалы работы можно использовать на уроках литературы, истории и даже технологии.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Средняя общеобразовательная школа

при Посольстве России в Республике Куба

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА (проект)

по литературе

на тему «Традиции русского застолья»

Учащиеся: Надежкина М.С., Радыгина М.А.

Класс: 10

Руководитель: Петрова О.В.,

учитель русского языка и литературы

Гавана, 2012 г.

Введение

Практическая значимость работы
Актуальность темы работы
Цели и задачи
Обзор источников информации

Основная часть

Что же такое традиционная русская кухня?
Мир яств на страницах поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души»
Кухня как основа жизненного уклада в романе И.А. Гончарова «Обломов»
Праздничные и постные блюда в произведении И.С. Шмелева «Лето Господне»

Заключение

Введение

Практическая значимость

Исследовательская работа по теме «Традиции русского застолья в художественных произведениях» включает исторический обзор традиций совместных застолий от княжеских пиров до великосветских приемов времен А.С. Пушкина, рассказ о традиционных блюдах русской кухни, анализ эпизодов произведений И.А. Гончарова «Обломов», Н.В. Гоголя «Мертвые души», И.С. Шмелева «Лето Господне». Работа имеет практическую направленность. Материалы можно использовать на уроках литературы при изучении следующих художественных произведений: романа И.А. Гончарова «Обломов», поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души», повести И.С. Шмелева «Лето Господне». А также на уроках истории и технологии, так как материалы работы расширяют знания о блюдах русской национальной кухни и зарождении традиций русского застолья.

Актуальность темы

Тема «Традиции русского застолья в художественных произведениях» актуальна в сегодняшний мир фастфуда и исчезновения традиций совместных трапез, утраты рецептов блюд русской национальной кухни.

Цели и задачи

Изучить вопрос возникновения традиций русского застолья

Охарактеризовать особенности русской национальной кухни

Проанализировать художественные произведения, в которых еда является одним из ведущих мотивов

Обзор основных источников

Для работы были исследованы:

Художественные произведения: роман И.А. Гончарова «Обломов», поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души», повесть И.С. Шмелева «Лето Господне», роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин

Толковый словарь С.И. Ожегова, В.И. Даля.

Книга «Русское застолье» М. Улыбышевой и В. Запецкого, информация которой о традициях русского застолья легла в основу 1 части работы.

Исторический обзор. Традиции наших предков

Человек в современном мире живет на бегу, куда-то опаздывает, спешит. На бегу и перекусывает – тем, что подвернется под руку. Но и в этой суматошной жизни рано или поздно хочется ему сесть за накрытый стол и отведать вкусных и обильных угощений. Грибочков соленых, картошечки, щедро политой маслом, румяных расстегаев, пирожков с пылу с жару… И, чтобы за этим столом сидели рядом родственники или друзья и вели разговор. А то и песню бы затянули – протяжную, душевную.

И это не просто тяга поесть или отдохнуть. Это традиция наших предков. Она, заложенная в генетической памяти, стала неотъемлемой частью нашей жизни. Традиция – собраться за столом, устроить пир горой.

Отголоски этой традиции слышны в старых русских сказках. В них пир олицетворяет собой счастливый конец дела, осуществление мечты, достижение желаемого. Потому часто сказки так и заканчивались – словами про пир. Например, сказка про Ивана-царевича и Кощея Бессмертного: «Приехал Иван-царевич домой и устроил пир горой» . Или вот концовка сказки про Емелю: «А по приезде заделали пир на весь мир» . Любима сказочниками и такая забавная присказка: «И я там был, мед пиво пил, по усам текло, а в рот не попало ».

В русских пословицах как в зеркале отражается щедрость русской души, ее хлебосольство и гостеприимство.

Что есть в печи, все на стол мечи.

Не красна изба углами, красна пирогами.

У нас на Руси прежде гостю поднеси.

Ехал было мимо, да завернул по дыму.

Хлеб-соль в воротах, так не своротишь.

Нет сомнения, что в обычаях кухни любого народа отражаются и его быт, и его история, и его духовная культура.

Долгие православные посты и нехватка солнца и тепла, необходимых для земледелия, тоже, вероятно, сказались на наших пристрастиях в еде. Предкам приходилось отказываться от скоромной, то есть мясной, пищи. Зато, какая кухня может похвастаться таким обилием грибных солений? Где еще в мире собирают столько видов полезнейшего меда?

Умеренность для себя и бескрайняя щедрость для гостей с давних пор причудливо сочетаются в нашем народе. Поэтому в русском застолье можно увидеть и крайнюю скромность, и изобилие. Русский человек умел и строго поститься – и разговляться от души.

Пиршества, сытные обеды сопровождали, да и сегодня сопровождают, нашу жизнь в праздники и на торжествах. Наверное, можно сказать, что они воплощают мечту каждого человека о счастливой и благополучной жизни – пусть все вокруг будут сыты и довольны!

Пировать русским людям очень нравилось. Ведь, за редким исключением, на пирах душа радовалась. И стали наши предки делать это по всякому поводу: одержали победу над врагом – пир! Освятили новый храм – пир! Новый князь вступил на трон – тоже пир!

Особое место в русской истории занимали народные пиры. На такой пир князь приглашал весь народ – от мала до велика, чтобы никто не остался голодным и обиженным.

К. Маковский. Боярский свадебный пир XVII века

У наших предков постыдным считалось злоупотреблять спиртным. Крепких напитков тогда не знали. А пили – мед. Тот старинный мед был особенным.

«Медом» называли специально изготовленные напитки. Готовили мед для пиров в больших бочках, добавляя туда соки для сбраживания. Потому и сортов его было великое множество: вишневый, смородинный, можжевеловый, красный, малиновый, черемуховый. В таких бочках его выдерживали не меньше десяти лет, и назывался он ставленным. В XVI веке разрешалось пить мед и пиво только четыре раза в году.

Что же ели на княжеских пирах?

Ни один княжеский пир не обходился без жареного лебедя. Неизвестно, как исхитрялись древние повара, а только зажаривали они этих птиц целиком. Да еще так, чтобы высилась над блюдом красиво изогнутая лебединая шея, увенчанная головой с позолоченным носом. Их белоснежные крылья специальным образом подвязывались к тушке. На огромных подносах вносили этих лебедей в палаты и ставили на стол князю. А уж он своею рукой отрезал кому крылышко, кому грудку, кому гузку…

В. Шилов. Боярский пир

Кроме лебедей, зажаривали гусей, павлинов, журавлей и другую птицу. Неизменным на пиру блюдом был и зажаренный целиком кабан.

Торжественные царские обеды устраивались в больших помещениях, где столы стояли в несколько рядов. Когда все было готово, объявляли: «Государь! Кушанье подано». Тот входил в столовую и занимал место на возвышении. И начинался пир горой! Так у нас говорят о богатом столе, щедром угощении.

Пока же на столах ставили лишь самое необходимое: хлеб, соль, уксус, перец и столовые приборы. Но среди них мы бы не увидели тарелок – их еще не знали. Как только царь усаживался на троне, слуги низко кланялись ему и отправлялись за кушаньями. Они шли по два человека в ряд и приносили за один раз до ста блюд.

Придворных чинов, таких, как стольник, кравчий и чашник, сегодня уже не существует, и слова эти вышли из употребления. Стольник – это тот, кто следил за столом, чашник – наблюдал, чтобы чаши у гостей были полными, а в обязанности кравчего входило кроить, то есть разламывать или разрезать, жаркое и пироги.

Блюда из мяса и рыбы готовились целиком, отчего получались они особенно сочными вкусными. И все без исключения особенным образом украшались. Рыбы с вставленными в них перьями походили на диковинных птиц!

Когда же гости расходились, им предлагали взять с собой «на дорожку» мясные блюда и пироги. Не принять эти дары означало прогневить Бога и обидеть хозяина.

Петровские времена

Многое изменилось при царе Петре I. Иными стали и царские обеды – почти без прислуги. Даже если Петр обедал с кем-то из своих министров, генералов или морских офицеров, к столу подходили только его обер-кухмистер (так теперь именовался кравчий), денщик и двое пажей. Лакеи появлялись у его стола только на церемониальных обедах.

Самым большим новшеством стали ассамблеи (вольные собрания). Здесь можно было встретиться с нужными людьми, переговорить о делах. В отличие от прежних времен, сюда приглашали и женщин. Хозяин уже не встречал гостей, не провожал их и не потчевал. Более того, его и самого могло не быть дома! Он должен был лишь приготовить покои с накрытыми столами. Ассамблея назначалась на определенные часы, но каждый мог приехать (без приглашения) и уехать, когда ему угодно. Приходить могли не только высшие чины и дворяне, но и знатные купцы, известные мастеровые люди.

C. Хлебовский. Ассамблея при Петре I

Пушкинские времена

При первых русских царях застолья знатных и простых людей были похожи, отличались лишь количеством и изысканностью некоторых блюд. После Петра все изменилось, а способствовала этому и Великая французская революция, от которой из Франции в Россию бежали многие дворяне.

Жизнь столичного Петербурга стала совсем иной. Знать и богатые горожане, если им не приходилось трудиться самим, вставали поздно, обедали не раньше четырех, пили вечерний чай не раньше десяти, а ложились спать глубокой ночью.

Вот как А.С. Пушкин в «Евгении Онегине» описывал эту жизнь:

Что ж мой Евгений? Полусонный
В постелю с бала едет он;

А Петербург неугомонный

Уж барабаном пробужден.

Встает купец, идет разносчик,

На биржу тянется извозчик,

С кувшином охтенка спешит,

Под ней снег утренний хрустит.

Проснулся утра шум приятный.

Открыты ставни; трубный дым

Столбом восходит голубым,

И хлебник, немец аккуратный,

В бумажном колпаке, не раз

Уж отворял свой васисдас.

Стало нормой выписывать поваров из-за границы, особенно любили французских кулинаров. Тогда появилось много новых рецептов, и сам характер застолья переменился. Появилось обыкновение перемежать блюда тяжелые – мясо, рыбу – такими, у которых вкус был нейтральным. Тем вкуснее казались те кушанья, которые считались основными.

2. Что же такое традиционная русская кухня?

Что же такое традиционная русская кухня? Каковы ее характерные черты? Один из известнейших авторов книг о русской кухне В. Похлебкин отмечает пристрастие русских людей к кислому. Еще на заре развития нашей национальной кухни полюбился предкам хлеб из кислого (дрожжевого) теста. Каких только кулинарных изысков не появилось потом на основе кислого теста – сочни, сайки, блины, оладьи, пышки, пироги – всего и не перечислить.

На Руси хлеб – всему голова! Этой поговоркой многое сказано. Да и могло ли быть иначе, ведь предки наши были в основном мирными земледельцами? Хлеб у русского человека всегда был наравне со святыней, относились к нему с благоговением. Ронять его или выбрасывать считалось немалым грехом.

Ржаной, черный хлеб, щи или похлебка – вот таков был и обед, к примеру, рабочего или крестьянина в XIX веке.

Кирилл Дацюк. Хлеб и молоко

Кислая квашеная капуста, кислый квас – без них не обходится русский стол. Вспомним присказку – «профессор кислых щей». А русские кислые щи – это вовсе не суп, а напиток. Был он одно время весьма распространен на Руси и делался достаточно просто. Так просто, что для этого вовсе не нужно становиться профессором.

Настоящие русские кисели тоже делались на кислой, квасной закваске. И варились они не из ягод, а из овса, пшеницы, ржи.

Но что же еще составляет своеобразие русской кухни? Обязательное наличие в ней жидких горячих и холодных блюд. То, что мы называем сегодня французским словом «супы» - вообще-то из нашей древней истории. Но раньше на Руси они назывались «хлебово» и было их огромное количество: щи, уха, калья, затируха, болтушка, похлебка. Позже сюда добавились борщи, рассольники, солянки.

Много на нашем столе овощных, рыбных, грибных «деликатесов». И это понятно, потому как большинство дней в году были постными. В нашей классической литературе мы сегодня встречаем столько забытых и полузабытых названий рыбных блюд: сиговина, тайменина, щучина, палтусина, сомовина, лососина, осетрина, севрюжина, лужина, белорыбица… Уха могла быть и окуневой, и ершовой, и налимьей, и стерляжьей…

Русская кухня всегда была богата мучными «радостями»: коврижками, баранками, бубликами, булками, пряниками…

Отдельная история – это каша. Поистине национальное блюдо! К сожалению, сегодня современный человек все реже и реже в своем питании отдает предпочтение каше. А издревле про слабого, болезненного человека не случайно говорили, что он – мало каши ел.

Утренний рацион каждого русского человека ограничивался остатками вчерашней пищи, в печи еще остававшимися теплыми. А то и просто куском хлеба и кружкой кваса. День начинался очень рано, еще до рассвета. У каждого в семье были свои обязанности, так что общего завтрака не получалось. Но в полдень работа замирала: наставал час обеда – тут уж собирались все вместе. Глава семьи читал краткую молитву и занимал свое место на лавке в углу под образами, у «верхнего» конца стола. Женщины в то время за стол не садились, они лишь подавали кушанья, сами ели позже.

После обеда полагался «час отдыха», который мог длиться и несколько часов. Затем возобновлялась обычная работа – вплоть до ужина. Ужин проходил, как и обед, в обстановке чинной, если не торжественной. Затем наступало свободное время, да только много ли его оставалось? Ведь на завтрашнее утро, спозаранку, снова надо было браться за дело…

Летом простому крестьянину раздолье: в лесу можно собирать грибы. В пищу употребляли множество съедобных трав – сныть, щавель, укроп. В голодные неурожайные годы пекли лепешки из лебеды, крапивы, полыни.

Чай и сладкий стол

Для русской кухни характерно изобилие особых напитков: медов, сбитней, квасов, морсов. Сейчас это изобилие заменяется чаем. Но и чай тоже прижился на русской почве. Это не просто напиток для утоления жажды – во время чаепития можно вести беседу, а без нее русскому человеку скучно.

К чаю также прилагалось варенье. В его приготовлении домашние хозяйки достигали поистине необычайного мастерства. Варенья яблочные, грушевые, сливовые, земляничные, малиновые, смородиновые, крыжовенные…

Наши кулинары любили удивить царских и боярских гостей изображениями орлов, лебедей, уток, голубей, кремлей, теремов, людей, сделанными из сахара.

Лакомством считались и орехи – кедровые, лесные.

Изучив вопрос возникновения традиций русского застолья и охарактеризовав особенности русской национальной кухни, можно приступить к исследованию художественных произведений, в которых русские писатели отводят особую роль описанию блюд и совместных трапез своих героев. Для анализа возьмем поэму Н.В. Гоголя «Мертвые души», роман И.А. Гончарова «Обломов» и повесть И.С. Шмелева «Лето Господне».

3. “Мир яств на страницах поэмы Н.В. Гоголя “Мертвые души”

Гоголь давно мечтал написать произведение, в «котором бы явилась вся Русь». Это должно было быть грандиозное описание быта и нравов России первой трети XIX века. Таким произведением стала поэма «Мертвые души», написанная в 1842 году.

Аксаков писал: “Если бы судьба не сделала Гоголя великим поэтом, то он был бы непременно артистом – поваром”.

Герои его произведения раскрывают свои кулинарные пристрастия, а упоминания различных блюд русской национальной кухни часто встречаются на страницах поэмы. В них – пространные описания застолий, диалоги об истории того или иного блюда, споры о вкусовых преимуществах разных блюд. Само описание еды настолько рельефно и детализировано, что не просто служит дополнительной характеристикой персонажа, а создает если не само действие, то его основу.

Вот описание кулебяки, которую заказал Петр Петрович Петух, персонаж «Мертвых душ» Гоголя:

"Да кулебяку сделай на четыре угла; в один угол положи ты мне щеки осетра да вязигу, в другой запусти гречневой каши, да грибочков с луком, да молок сладких, да мозгов, да еще знаешь там этакого… Да чтоб с одного боку она, понимаешь, зарумянилась бы, а с другого пусти ее полегче. Да исподку-то, понимаешь, пропеки ее так, чтобы рассыпалась, чтобы всю ее проняло, знаешь, соком, чтобы не услышал ее во рту – как снег растаяла".

Кстати, Гоголь здесь абсолютно точен в описании старинной московской кулебяки. Фарш в нее клали разный, располагали его клиньями, разделяя каждый вид блинчиками "на четыре угла" (чтобы тесто не отмокло из-за сочной начинки). Делали ее из пресного сдобного рассыпчатого теста. Особое искусство было в том, чтобы с таким сложным фаршем кулебяка хорошо пропеклась.

А теперь узнаем о гастрономических пристрастиях другого героя –Собакевича. Требования этого персонажа колоссальны – вся свинья, весь баран, весь гусь. Гоголь пишет: «В этом теле совсем не было души».

Собакевич (Феодулии Ивановне): Щи, моя душа, сегодня очень хороши! (Отваливает себе на тарелку огромный кусок няни). (Чичикову) Эдакой няни вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!

Чичиков: У губернатора, однако ж, недурен стол.

Собакевич: Да знаете ли, из чего это все готовится? Вы есть не станете, когда узнаете.

Чичиков: Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны.

Собакевич: Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подаст вместо зайца.

Феодулия Ивановна: Фу! Какую ты неприятность говоришь.

Собакевич: А что ж, душенька, так у них делается, так у них у всех делается, я не виноват, так у них у всех делается. Все что ни есть ненужного, что Акулька у нас бросает, с позволенья сказать, в помойную лохань, они его в суп!

Феодулия Ивановна: Ты за столом всегда этакое расскажешь!

Собакевич: Что ж, душа моя, если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть. Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. (Чичикову) Возьмите барана. Это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это все выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это все не то, это все выдумки, это все… (Сердито качает головой). У меня не так. У меня когда свинина – всю свинью давай на стол, баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся!”

– Прошу покорно закусить, – сказала хозяйка.

Перечень мясных блюд нашей старинной кухни очень широк и разнообразен. Характер их во многом определяли особенности русской печи: жарение крупными кусками и целыми тушками, запекание… Целиком жарили поросят, крупными кусками – баранину и свинину и лишь изредка говядину, тушками – домашнюю птицу и дичь. Приверженность к мясу, жаренному крупными кусками, сохранилась у русских людей с глубокой древности. Популярны были жареные мясные блюда: бараньи грудинка и лопатки, начиненные гречневой кашей с рублеными яйцами, утки и гуси с яблоками, куры, фаршированные рисом с изюмом или черносливом, фаршированные свиные ножки и т.д . )

А теперь посмотрим, чем угощала Коробочка Чичикова.

«Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками, и невесть чего не было».

Коробочка – гостеприимная, хлебосольная хозяйка, но угощает Чичикова исключительно мучными блюдами. Это и понятно: мясо дорого, бить скотину она не станет.

Краткая справка блюд, упомянутых ранее:

Няня – блюдо, которое подается к щам и состоит из

бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом

и ножками.

Скородумки – старинный рецепт блинов.

Шанишки – слепленные в виде ватрушек, имеют загнутые

кверху края с разнообразной начинкой-смазкой.

Прягла – оладья, толстый блин в масле.

Сняточки (снетки) – корюшкообразная рыбка.

Припёк – начинка для блинов или оладий, которые не

заворачивают внутрь готового блина, а высыпают на

сковороду и заливают тестом сверху. Начинка получается

внутри блина и зажаривается с одной стороны.

Гастрономические вкусы и наклонности гоголевских помещиков из “Мертвых душ” являются важной характеристикой, средством раскрытия характеров, одним из способов авторской оценки и “инструментом” символизации их образов. Но изображение обильной трапезы в “Мертвых душах” не сводится лишь к иронической трактовке и к изображению греха чревоугодия, ведь сытный и даже чрезмерный обед - проявление симпатичного Гоголю хлебосольства. А хлебосольством всегда славилась Русь.

4.Кухня как основа жизненного уклада в романе

И.А. Гончарова «Обломов»

В романе И.А. Гончарова «Обломов» еда играет очень важную роль. Для главного героя романа Ильи Обломова кухня была основой жизненного уклада.

В тексте романа отношение к еде выступает мерилом отношения к миру, жизни, а также становится своеобразным «языком», позволяющим высказать свой собственный взгляд на мир. Поэтому еда, так же, как и сон, не только удовлетворение физических потребностей - едят и спят сколько «душа» захочет, сколько «душа» попросит. Отсюда в романе Гончарова едят часто и вкусно. В Обломовке ничто в такой мере не «занимало умы », как забота о пропитании. Поесть здесь любили: «Главною заботою была кухня и обед. Об обеде совещались целым домом» . Согласно жизненной философии обитателей Обломовки, «порядочный человек должен прежде всего позаботиться о своём столе» . Обломовцы не просто едят и пьют: их аппетит незаметно превращается в истинное гурманство, приготовление пищи - в виртуозное мастерство, а кухня - в своего рода храм.

Апофеозом и символом обломовской сытости и всеобщего довольства становится исполинский пирог, который пекли в воскресенье и праздничные дни. На этот пирог требовалось двойное против обычного количество муки и яиц. Отсюда, как следствие, «на птичьем дворе было более стонов и кровопролития» . Пироги в Обломовке пекли с цыплятами и свежими грибами. Этот пирог «сами господа ели еще на другой день; на третий и четвертый день остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался в виде особой милости Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость» . Пиршество продолжалось до тех пор, пока не наставала пора печь новый пирог. В Обломовке, как отмечает Ю.М. Лощиц, царит настоящий культ пирога. Пирог в народном мировоззрении - один из наиболее наглядных символов счастливой, изобильной, благодатной жизни. Пирог - это «пир горой», рог изобилия, вершина всеобщего веселья и довольства. Вокруг пирога собирается пирующий, праздничный народ. От пирога исходят тепло и благоухание. «Сонное царство» Обломовки вращается вокруг своего пирога, как вокруг жаркого светила». Именно такие пироги готовит и Агафья Пшеницына, не случайно Захар говорит, что они не хуже обломовских.

Совместная еда в этом мире - не бытовая подробность, а символ единения. Еда и в своей семье, и на миру - испокон веков была у русских людей священнодействием, обрядом. Она начиналась и заканчивалась благодарственной молитвой. Веселое и непринужденное общение, дружеская семейная беседа, обсуждение предстоящих дел - все происходило за столом. Стол был сплочением семейного братства, символом единения. В мире-мечте Ильи Ильича Обломова «еду» нужно непременно разделить с духовно близкими людьми, с «колонией друзей», живущими по соседству, именно тогда она приобретает свое подлинное, общественное содержание. Когда Штольц посещает Обломова во время дня рождения в первый раз на Выборгской стороне, он разделяет с другом стол. В их диалоге есть общность тем, открытость, доверительность, корректность, чувствительность. Заканчивается диалог тостом за Ольгу. Оба персонажа едят и пьют одно и то же, что стимулирует взаимопонимание в разговоре. Во время второго посещения Штольцем Обломова беседа свидетельствует о духовной разобщённости героев. За столом о еде говорит один Обломов. «Штольц поморщился, садясь за стол. Штольц не ел ни баранины, ни вареников, положил вилку и смотрел, с каким аппетитом ел это всё Обломов».

Так мы видим, что традиции застолья, зародившиеся давно на Руси, играют немалую роль как в жизни как героев романа, так и в нашей. Эти традиции настолько прижились, что мы даже не замечаем, как им следуем.

5.Праздничные и постные блюда в произведении И.С. Шмелева

«Лето Господне»

Повесть «Лето Господне» - вершина позднего творчества великого русского писателя Ивана Сергеевича Шмелева. В повести обилие и многообразие описаний еды играет важную роль. Описание еды является художественным приемом, не только помогающим воссоздать атмосферу жизни и быта старой России, но и показать мир детства глазами ребенка.

Пост

Еда необходима человеку для поддержания сил, но чревоугодие, обжорство, пьянство, чрезмерная любовь к сладостям на Руси всегда считалась грехом. Русские люди старались упорядочить свое отношение к пище, ввести правила, которые бы ограничивали ее употребление. Православие предписывало человеку воздержанность в еде, и верующие люди соблюдали установленные церковным уставом посты. Из 365 дней в году более 220-ти были постными, когда запрещалось употреблять мясные и молочные продукты, яйца, а иногда, например, в Великий пост, и рыбу.

Однако, несмотря на все эти ограничения, Постный русский стол весьма разнообразен.

К примеру в повести «Лето Господне» чего только не было на постном рынке! «Морошка и черника – на постные пироги и кисели», «брусника, в ней яблочки. Сколько же брусники!», « Горох… розовый, желтый, в санях, мешками.», «Капуста, кочерыжка, зимница, как сахар. Откусишь – щелкнет». «А вот и огурцами потянуло, крепким и свежим духом, укропным, хренным. Играют золотые огурцы в рассоле, пляшут». «Кадки соленого арбуза, под капусткой поблескивает зеленой плешкой. «Соленье: антоновка, морошка, крыжовник, румяная брусничка с белью, слива в кадках. Квас всякий – хлебный, кислощейный, солодовый, бражный, давний – с имбирем…». «Сайки, баранки, сушки… калужские, боровские, жиздринские, - сахарные, розовые, горчичные, с анисом – с тмином, с сольцой и маком, переславские бублики, витуши, подковки, жавороночки… хлеб лимонный, маковый, с шафраном, ситный весовой с изюмом, пеклеванный…». «А там – стопками ледяных тарелок – великопостный сахар, похожий на лед зеленый, и розовый, и красный, и лимонный», «чернослив моченый, россыпи шепталы, изюмов, и мушмала, и винная ягода на вязках, и бурачки абрикоса с листиком, сахарная кунжутка, обсахаренная малинка, и рябинка, синий изюм кувшинный, самонастояще постный, бруски помадки с елочками в желе, масляная халва, калужское тесто кулебякой, белевская пастила… и пряники, пряники – нет конца». «Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные». « Боровички можайские, архиерейские грузди, лопаснинские отборные, в медовом уксусу…».

Пасха

День Воскресения Христова – Пасха – один из самых главных православных праздников в году. И ни один праздник не обходится без пасхальных куличей. Их пекут всегда по особому рецепту, чтобы они получились пышными и высокими. Пасха – обязательное блюдо на праздничном столе в честь Воскресения Господня, символизирующее пасхального Агнца (ягненка – существа кроткого, незлобивого, доверчивого). С ним в православной традиции и сравнивают Спасителя.

Особое праздничное настроение на Пасху создают традиционные крашеные яйца. Домашние хозяйки достигли в этом огромного мастерства. Яйца расписывают причудливыми узорами, красят в различные цвета. Но больше всего яиц, окрашенных в красный цвет.

По православной традиции, крашеные яйца освещали в храмах. Их дарили родным и знакомым, раздавали нищим, оставляли в церкви. Освященное пасхальное яйцо ели первым, когда возвращались с заутрени и садились за праздничный стол.

Вот какие яйца рассматривал главный герой в повести «Лето Господне»:

«Вот хрустально-золотое, через него – все волшебное. Вот – с растягивающимся жирным червячком; у него черная головка, черные глазки-бусинки и язычок из алого суконца. С солдатиками, с уточками, резное-костяное…»

Присутствие мотива еды в книге И. С. Шмелева «Лето Господне» является не просто частью бытовой жизни, а более глубоким и многозначным понятием: это и телесная пища, и духовная. И. С. Шмелев продолжает лучшие традиции русской классики описания еды в художественном тексте как важной детали в создании образа.

И. Каверзнев. Светлое Воскресенье

Заключение

В ходе работы был изучен вопрос возникновения традиций русского застолья, охарактеризованы особенности русской национальной кухни, проанализированы художественные произведения: роман И.А. Гончарова «Обломов», поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души», повесть И.С. Шмелева «Лето Господне», роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин», в которых нашли отражение традиции русского застолья.

Вывод:

В русской кухне, как и во всякой другой, отражается быт, история и духовная культура народа. Гостеприимный и открытый, русский человек умел повеселиться, умел выразить свою приязнь к гостю тем, что вкладывал душу в то, что подавал на стол. Художественные произведения являются своеобразными учебниками истории народа.

Список литературы

Гоголь Н.В. Повести. Мертвые души. – М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. – 688 с.
Гончаров И.А. Обломов: Роман. – М.: Олимп; ТКО АСТ, 1996. – 688 с.
Краснова Е.В. Фламандский стиль «Обломова»: мотив «еды» и его функции в романе И.А. Гончарова // Третьи Майминские чтения. - Псков, 2000. С. 81.
Лощиц Ю.М. Гончаров. - М., 1977. С. 172.

Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов. – М.: Рус. яз., 1988. – 750 с.
Пушкин А.С. Драматические произведения. Романы. Повести – М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1988. – 704 с.
Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. - М.: 1995. С. 166.
Шмелев И.С. Лето Господне: Автобиогр. повесть – М.: Олимп; ООО «Издательство АСТ_ЛТД», 1997. – 560 с.
www.easycooking.ru
www.foodested.ru