Оригинал взят у oper_1974 в Гора смерти (Зайцева гора). Февраль-апрель 1942 г.

"Лес кончился, перед нами раскинулось огромное чистое поле, через которое протекал ручей. Вдали, на самом горизонте, синел другой лес, на его фоне неясно вырисовывались ред кие избы. Это деревня Фомино-2.
Ручей сильно разлился (я даже принял его за реку), достигнув в ширину метров двадцати. Лед на ручье разбит, усеян трупами. Противоположный крутой берег до самого леса занят противником. На нашей стороне ручья когда-то стояла деревня Фомино-1, но сейчас ее нет: она полностью разрушена.

Уже апрель, солнце ласково припекает, и если в лесу еще полностью сохранился снег, то здесь, на открытом залитом солнцем просторе, его мало. Лыжи не нужны, их сняли и оставили в лесу.
Командир взвода повел нас на отведенный участок обороны. Противник продолжал артиллерийский и минометный обстрел, но мы, не обращая внимания, шли по пашне, превратившейся от взрывов, тепла и тысяч солдатских сапог в липкое месиво из снега и земли.
Всюду убитые, убитые, куда ни кинешь взгляд, - то наши, то немцы, а то и вперемешку, кучами. Тут же, в грязи ворочаются раненые.
Особенно мне запомнился один из них, мимо которого я пробегал. Это был солдат лет пятидесяти, превратившийся в ком сплошной грязи, только покрасневшие глаза блестели да зубы белели на черном фоне.

Перебежками мы достигли разрушенной деревни Фомино-1. Наше первое отделение разведвзвода расположилось у печки одного из разбитых домов. Разобрали завал из обгорелых бревен и кирпича, соорудили нечто вроде землянки с накатом из бревен. Вход прикрыли плащнакидкой.
Под вечер стало примораживать. Мы, промокшие, грязные, дрожим от холода, жмемся друг к другу, чтобы согреться. Так прошла ночь. Утром, на рассвете, командир взвода поста вил задачу: всем быть в боевой готовности, следить за действия ми противника.
Так началась жизнь на самой передовой, ставшая вскоре для нас обыденной и привычной." - из воспоминаний О.А. Набатова, участника боев за Зайцеву Гору.

"Особенно запомнилось раннее утро 21 марта 1942 года. Задолго до рассвета мы с телефонистом Лебедевым пришли на наблюдательный пункт командира стрелкового батальона 885-го стрелкового полка в деревню Фомино.
Я помнил строгий приказ командира батареи "поддержать оборону стрелкового батальона огнем батареи, но, учитывая, что снарядов мало, расходовать их только в случае крайней необходимости".
У командира батальона, куда мы пришли, я бывал в гостях не один раз. Устроились мы рядом с его наблюдательным пунктом в воронке от разрыва бомбы. Местность отсюда просматривалась хорошо. Впереди нас в ста метрах за огородами находилась наша пехота.
От деревни только и осталось, что огороды да улица, все постройки были сожжены и разрушены. Немцев выгнали отсюда три дня тому назад, и они уже дважды атаковали, пытаясь вернуться. Сегодня противник явно к чему-то готовился, но к чему?
В утренних сумерках оборона врага просматривалась плохо, и разгадать его намерения было трудно. Сделав контрольный выстрел по рубежу неподвижного заградительного огня (НЗО), мы продолжали наблюдать, напряженно вслушиваясь в звуки, доносившиеся с той стороны.
Рубеж НЗО был пристрелян заранее на тот случай, если противник будет атаковать наш передний край. Тогда на его пути в нужный момент должна стать стена артиллерийских разрывов, которая его остановит, заставит залечь или отойти. - Накапливаются, гады, для атаки, - сказал командир батальона и не ошибся.

По нашему переднему краю и по деревне ударили вражеские минометы. Одновременно началась пулеметная и автоматная трескотня. Тяжело шурша, в небе пролетали снаряды крупного калибра, их глухие разрывы в нашем тылу были едва слышны. Послышались отрывистые звуки команды. Сомнений не было, немцы атаковали.
В преддверии боя я очень волновался: на батарее было только тридцать два снаряда. Это было все, что ценой больших усилий в течение двух дней смогли подвезти вьюками на лошадях со станции Барятино. К тому же батальон в последних боях понес большие потери, здесь в деревне на переднем крае было около сорока человек.
Плотность огня противника все нарастала, все вокруг стонало от разрывов снарядов и мин. По звуку боя можно было определить, что немцы приближаются. И вот в утренней дымке в бинокль стало видно атакующих. Их было много, и они двигались ускоренным шагом плотной цепью.

Скоро подойдут к тому месту, где был контрольный разрыв по рубежу заградительного огня. На батарее все было готово: гаубицы заряжены, орудийные, расчеты у орудий. Стараясь перекричать шум боя, передаю по телефону команду на огневую позицию. Тотчас же оттуда доложили: "Выстрел!" Все напряженно ждали разрывов.
Первый батарейный залп и все последующие легли точно по цели. Огонь открыли и другие батареи. Стрельба со стороны противника на чала затихать, было очевидно, что ему нанесен большой урон.
Но и нам досталось немало. Вся деревня была в дыму от разрывов снарядов и мин. Когда дым рассеялся и совсем рассвело, перед нашим перед ним краем стали видны трупы вражеских солдат. В течение дня атаковать на этом участке немцы больше не пытались" - из воспоминаний В.А. Онищенко, 1420-й артиллерийский полк.

"Беру 12 апреля. В этот день наш второй телефонный взвод участвовал в наступлении на Зайцеву Гору, на Фомино-1. Мы оставили свои шалаши накануне ночью. Вещмешки сложили в повозку старшины.
Вышли из лесу и первое препятствие - овражек, полный воды: слышно, как она напористо журчит: заморозки не берут ее, не сковывают. Бросаем через воду жерди. При переходе двое поскользнулись на жердях и бултыхнулись в воду. Мы подумали, что их, наверное, вернут: ведь сейчас же на них все заледенеет...
Помню, вода сначала обожгла меня. Потом ноги стало ломить, и я почувствовал уже не холод, а боль. Стискиваю зубы. Вода выше колен. Под ней - осклизлые ледяные кочки и путаница хворостинного валежника. Спотыкаемся и если пока не падаем, то только потому, что идем цепочкой, держась друг за друга...
Лес впереди урчит. Похоже, что там - танки. Лес редеет, пошел густой кустарник. Слышны голоса - идем на них. Сбоку полянки чья-то палатка, вокруг снуют бойцы. Штаб батальона. Какого полка? Оказалось, что нашего, 608-го. Роты уже на исходном рубеже, на опушке кустарника. Штаб батальона снимается, переходит ближе к ротам.

Продираемся через кустарник. Еще одна полянка. Около высыпанных на снег патронов узнаем командира нашего полка, майора Кузина. Он подозвал нас:
- Кто такие? Куда?
Говорим, что связисты, идем давать связь в роты.
- К черту! Берите патроны. Сейчас наступаем. Поняли?
Мы поняли одно: к черту катушки, что и сделали с удовольствием, сбросив их с себя. Набиваем подсумки и карманы патронами. Асташкин возражать старшему не стал. Тоже берет патроны.
По всей опушке - брустверы из снега. Не для защиты, а лишь для укрытия от глаз немца. Выглядываем: перед нами равнинное белое поле километра на полтора. На дальнем конце его изволоком тянется по горизонту возвышенность. Это и есть Зайцева гора.
На ней различаем какие-то нагромождения. Очевидно, остатки домов. Ее надо взять, опрокинуть врага за Варшавское шоссе. Надо. Но мы вконец замерзаем в этих снежных окопах. И если сейчас, вот сию же минуту, не будет сигнальной ракеты, я не знаю, как мы разогнемся. На нас все задеревенело. Пальцы рук не сожмешь в кулак.

Сколько сидим? Уже больше часа. Я присел на кем-то брошенную тут до меня железную каску, сжался. Когда же? Никто не знает. Асташкин не смотрит на нас: он тоже не знает - когда.
Снова присматриваемся к полю. Оно испещрено протоптанными в снегу узкими дорожками, глубокими следами: по нему уже наступали до нас.
Ждем третий час... Мыслей нет. И они скованные холодом. Была ракета или не была, не помню. Не видел. Справа от нас вылезли из снега пехотинцы, пошли.
Мы тяжело распрямляемся, шинели на нас коробятся, звенят, прикладами винтовок ломаем снежный бруствер. На открытом поле теплее: и оттого, что вышли на солнце, и оттого, что передвигаемся, разминаемся. Зайцева Гора молчит.

В небе начинается гул. Ползет черная муха, за ней - вторая.
- Бегом! - командуют справа у пехотинцев.
- Бегом! - повторяет Асташкин. Пробуем бежать, но бежать снег не дает, под ним - вода.
Немецкие самолеты снижаются. Слышим пулеметные очереди. Без команды падаем. Я намечаю себе впереди оттаявший бугорок-кочку, он будет маскировать меня.
Самолеты визжаще пронеслись над головами. Они словно подхлестнули нас. Вскакиваем. Справа, у пехотинцев, чей-то истошный крик. Бросок - до нового рубежа. Грудью наваливаюсь на кочку, ноги в снежной воде. Снова приближается гул.
- По самолетам, залпом! - Асташкин целится.
Залпа не получилось. Окостенелые пальцы еле шевелятся. Разрозненно, не в лад, стреляем в несущуюся на нас махину. Но и сквозь гул слышим чей-то отчаянно радостный голос:
- Танки! Наши танки!
Видим, из леска в низине, в направлении на Фомино, ползут три танка. Мы забываем о самолетах. Делаем еще одну перебежку.
Зайцева Гора - в трескотне и дыме. Над нами и сбоку свистяще шикают пули. Откуда-то из глубины, со стороны немцев - орудийный залп, потом - еще и еще.
Два первых наших танка в дыму. Подбиты? Кто-то матерно ругается. Танки горят. Стреляет лишь один, ползущий в обход двум первым. Лежим. Целимся в те места, где возникают белые язычки выстрелов. Немцы бьют из пулеметов." - из воспоминаний А.А. Лесина, в 1942 году - рядовой роты связи.

"После неудачи в боях в феврале - марте 1942 года, получив пополнение и боеприпасы, 12-13 апреля полки дивизии начали повторное наступление в сторону деревни Фомино.
В ответ на наше наступление немецкие войска начали артобстрел и бомбежку. Наши полки понесли огромные потери. Деревня Фомино была сожжена и разрушена, осталась одна стена...
Был убит командир 608-го сп Шепелев, награжденный орденом Красного Знамени еще в Испании. В этом же бою были убиты начальник штаба, командир минометной роты Жаворонков.
Всего из 608-го полка были убиты 28 офицеров и очень много солдат, а многих так и не нашли. 512-й сп также участвовал в этих боях. Наступление было прекращено, все убитые в этих боях похоронены в Фомино.
17 апреля 1942 года вновь наша дивизия ведет наступление, опять потери огромны! В ночь на 19 апреля 1942 года внезапно потеплело: бурно начал таять снег, вода стала заливать наши окопы и площадки артиллерии, вода заполнила бесчисленные воронки, из которых очень трудно было выбраться по скользкой грязи.
Огромные массы воды хлынули в наши окопы. Раненые не могли выбраться и тонули - это было связано с тем, что правая сторона шоссе была ниже левой, а немцы занимали более высокую левую сторону.
Медсанбат находился в деревне Сининка, раненых было огромное количество, дороги были размыты, раненых вывезти было крайне трудно. Мы, врачи и сестры медсанбата, работали по двое суток без отдыха, продукты питания волокли по мокрому снегу и воде, все были голодными, горячей пищи не было.
Наши потери в дивизии были огромными: 7892 человека. 30 апреля 1942 года дивизия перешла в резерв армии и была отведена из района боев." - из воспоминаний И. Михайловой, майора медицинской службы в отставке, в 1942 году - врача госпитального взвода 146-й стрелковой дивизии.

"В моей горькой памяти осталась навсегда ночь с 12 на 13 апреля, когда батальоны занимали траншеи на переднем крае. Батальоны ушли, а мы остались в лесу, на КП. Это был штабной блиндаж, вовнутрь которого все время подтекала вода, и было очень грязно.
Мы, НШ полка, ПНШ 1, 2 и 3 начхим, начразведки, писаря и телефонисты, находились на берегу Шатина болота, а немцы - на высоте. Связи пока не было. Не было командира и комиссара полка.
Мы старались обогреться и тихо прислушивались к доносящемуся с переднего края гулу боя. Появившийся вскоре командир полка майор Прядко распорядился всем нам отправиться на передний край - найти батальоны, установить связь и доложить по телефону. Я и начхим пошли по проводу третьего батальона. Остальные - 1-му и 2-му батальонам.
Ночь, темень, грязь, разрывы мин и снарядов, а мы бежим, падаем, держа в руках провод. Я угодил в яму с грязью и водой и выкупался почти до пояса. Наконец нашли разрыв линии, соединили и пошли дальше к траншее. Немцы вели беглый огонь из всех видов оружия. Навстречу нам несли убитых и тяжелораненых, а легкораненые шли сами.

Где-то к утру наша артиллерия начала обстреливать передний край немцев, но они не отвечали. Затем был совершен шквальный артналет, и, когда огонь перенесли в глубь обороны, пехота пошла в атаку. На переднем крае начался страшный бой, от разрывов снарядов и мин стало светлее, а чья берет - неизвестно.
Внезапно прервалась связь с двумя батальонами. Прядко сейчас же послал людей восстановить линию. Когда она была восстановлена, мы узнали, а потом с рассветом и увидели, что немцы ввели в бой танки, и наши откатились на свои позиции. Танков с нашей стороны не было. Они все застряли в болоте.
Кровопролитные бои шли несколько дней, мы несли неслыханные потери, а успеха не имели. Дивизия таяла, как весенний снег. На возвышенности, под горой, лежали трупы наших товарищей.
Впоследствии мы увидели еще тысячи трупов, накрытых шинелями. Они лежали там с осени 1941 года. И только весной 1943 года под крики журавлей они были захоронены на ближайших погостах.
Перелома в боях мы не добились и вынуждены были перейти к обороне." - из воспоминаний В.И. Башинского, помощника начальника штаба 270-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии.

Военно-исторический музей «Зайцева Гора»

Военно-исторический музей «Зайцева Гора» открыт 9 мая 1972 г. В 1982 и 2014 годах была осуществлена реэкспозиция, с 1995 г. работает выставочный зал.

В декабре 1941 года в ходе контрнаступления под Москвой войска 50-й армии отбросили противника от Тулы, освободили Калугу и в январе 1942 года вышли к Варшавскому шоссе. В итоге многодневных боев советские войска натолкнулись здесь на глубоко эшелонированную оборону врага. Развернулись тяжелые бои, продолжавшиеся до марта 1943 года. Участки Варшавского шоссе по несколько раз переходили из рук в руки. Около года длились кровопролитные сражения у одного из мощных узлов сопротивления гитлеровцев - Фомино-I - Фомино-II с укрепленными высотами 269,8 и "Зайцева Гора».

Подлинные образцы мужества и героизма проявили в боях за Варшавское шоссе тысячи советских бойцов и командиров, об этом рассказывает экспозиция Военно-исторического музея "Зайцева Гора".

В конце 2008 года вышла в свет книга М.Н. Мосягина, А.А. Ильюшечкина Оборонительные и наступательные бои советских войск на Варшавском шоссе в 1942-1943 гг. Документальное исследование.»

Военно-исторический музей "Зайцева Гора" входит в комплекс «ЗАЙЦЕВА ГОРА». д.ЗАЙЦЕВА ГОРА.

Была ужасная пора, Об ней свежо воспоминанье.... А. С. Пушкин

рисунок Юли Горчаковой из Хилокской художественной школы

Недавно узнали девичью фамилию мамы дедушки Иннокентия Ивановича Добрынина - она была Коростелёва. Стали искать погибших петрозаводчан с этой фамилией (через сайт ОБД - "общая база данных мемориал"), и обнаружили, что много петровцев в войну погибло в одном месте! , и среди них - Коростелёвы.

Коростелёв Александр Сидорович 1913 г.р. Читинская обл., г. Петровск-Забайкальск ий, ул. Кооперативая, д. № 21;19.07.1941 Петровск-Забайкальский ВК, Читинская обл. 116 СД; б\в сентябрь октябрь1942 последнее письмо из г. Сокол п\я № 2, 5 отделение; мать Екатерина Васильевна

Коростелёв Николай Николаевич 1921 г.р. Читинская обл., г. Петровск-Забайкальск ий , ул. Советская, д. № 7; 116 СД; убит 05.04.1942 под селом Гореловским Смоленской области (погибло много забайкальцев) похоронен в братской могиле в дер. Марьино мать Дарья Ивановна

Ворфоломеев Георгий Григорьевич 1921 г.р. Читинская обл., г. Петровск-Забайкальск ий , ул. Верхняя, д. № 17; 116 СД; убит 05.04.1942 под селом Гореловским Смоленской области похоронен в братской могиле в дер. Марьино ; отец Григорий Георгиевич Ворфоломеев

Варфоломеев Милент Кириллович 1913 г.р. Читинская обл., г. Петровск-Забайкальск ий , ул. Горбачевского, д. № 26 рядовой стрелок. Умер от ран 5 апреля 1942 жена Афанасия Николаевна (Никитична?) кладбище деревни Кирсанова-Пятница Барятинского р-на 50 армия 116 стр. д . ЗФ

Зайцев Владимир Фёдорович 1921 г.р. Читинская обл., г. Петровск-Забайкальск ий , ул. Верхняя, д. № 10; 116 СД; убит 05.04.1942 под селом Гореловским Барятинского р-на Смоленской области похоронен в братской могиле в дер. Марьино ; мать Анна Фёдоровна Зайцева

Горбунов Иван Васильевич 1920 г.р. Читинская обл., г. Петровск-Забайкальск ий , ул. Кооперативная д. № 9; 116 СД; убит 02.04.1942 под селом Гореловским Смоленской области похоронен в братской могиле в дер. Марьино ; мать Анна Ильинична Горбунова

Захаров Анатолий Андреевич 1921 г. Петровск-Забайкальск ий , б\в 09.04.1942 под селом Гореловским Барятинского р-на Смоленской области

Турушев Василий Григорьевич 1903 г.р. Читинская обл. П-Забайкальский район с.Орсук П-Забайкальским РВК 1942 красноармеец стрелок Пропал без вести жена: Петрова Тамара Константиновна Кукун

Турушев Михаил Васильевич Читинская обл. П-Забайкальский район с.Кукун П-Забайкальский РВК красноармеец 116 СД Пропал без вести 08.04.1942 Смоленская область

Турушев Константин Дмитриевич 1922 Читинская обл. П-Забайкальский район с.Орсук П-Забайкальский РВК красноармеец 515СП 116СД Убит 08.04.1942 г. в бою под с.Гореловский Смоленская обл. Барятинский р-он д.Марьино

Это кого я смогла найти, чьи документы были рядом с Коростелёвыми. И захотелось мне узнать, что же это за место такое было?

Бои за так называему "Зайцеву гору " шли за участок Варшавского шоссе от д.Куземки до собственно д.Зайцева гора. Основные действия по единственной дороге выходящей на Варшавку с юга - д. Фомино-1 и Фомино-2. Район современной д.Цветовка.

Оперативная сводка
штаба 50-й армии
№ 378
о результатах
наступления войск армии
в ночь на 22.4. 1942 г.
(22 апреля 1942 г.)

ОПЕРСВОДКА № 378 к 13.00 22.4.42 ШТАРМ 50

Карты 100 000, 50 00011. 116 сд, частью сил прикрывшись со стороны Гореловский, главными силами ведет бой за гать и выступ леса 500 м сев. Гореловский. Положение частей уточняется.

Об этих событиях написана книга "Зайцева гора: хроника трагедии (февраль 1942 - март 1943 гг.)" Ее авторы - историк Максим Николаевич Мосягин и командир поискового отряда Александр Александрович Илюшечкин. Книга издана издательским домом «Дикий Север», вышла в 2008 г. в Магадане.

«Гора эта находится на Варшавском шоссе между Юхновом и Спас-Деменском. И тот кто хоть раз проезжал этим старинным трактом, должно быть, видел памятник, где похоронены тысячи погибших здесь советских воинов, - танк на постаменте и 76-мм орудие ЗИС-3. Есть там и музей боевой славы. В сводках 1942 и 1943 годов Зайцева гора фигурировала как высота 269,8. Начиная с зимы 1942 года её атаковали сразу несколько дивизий 50-й армии одновременно, но взять не могли. Под неё делали подкоп и взрывали. Взрыв был такой мощности, что на несколько километров вокруг сдетонировали минные поля. Но снова не могли овладеть ею. Основные бои шли здесь в период Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 года. Когда под Вязьмой погибали окружённые 33-я армия, 1-й гвардейский кавалерийский корпус и 4-й воздушно-десантный корпус, 50-й армии было приказано взять эту высоту и создать плацдарм для встречи прорывающихся из окружения. Ничего не получилось. Здесь положили больше войск, чем насчитывалось в дивизиях, находящихся во втором вяземском окружении. Наконец, немцы оставили её весной 1943 года почти без боя, спрямляли линию своего фронта и высвобождая для переброски под Орёл и Курск свои дивизии. На могильных плитах у памятника долгое время значились не фамилии погибших бойцов и командиров, а названия подразделений - огромный список. В народе Зайцеву гору называют Высотой смертников .»

Это цитата из книги: Сергей Михеенков, "В донесениях не сообщалось... " Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной, М, Центрополиграф, 2009 г, стр. 187, глава 10, Высота смертников. В этой главе приведены воспоминания ветеранов 336-й и 413-й сд, воевавших в составе 50-й армии, под Зайцевой горой.

д.Зайцева Гора - место жуткой бойни. Бои и зимы 1942-го и лета, и так до осени 1943 года. Сейчас там крупный мемориал, где перезахоронено свыше 4 тыс. человек. А сколько братских в округе...

мемориал на Зайцевой Горе.

http://www.kokm.ru/ru/branches/zayceva_gora/

немецкая карта этого район

Боевые действия в р-не Зайцевой горы начались войсками 50 Армии с 26 марта 1942г и шли почти не прерывно до 28 апреля 43 года .
В этих боях за Варшавское шоссе принимали участи следующие части 58, 69, 116, 146,173, 239, 290, 298, 336, 385 стрелковые дивизии 11, 108, 112 тбр. Потери составили от 50 до 70% личного состава. Убито, раненено и пропало без вести около 60 тыс человек. Это только за месяц боёв, дальше оборона и Подкоп под высоту 269,8 - результат практически никакой. Высоту взяли в марте 1943г, когда немцы начали свою операцию Буйвол, по сокращению фронта от Ржева. Оставляли усиленные заслоны, они планово отошли на заведомо подготовленный рубеж.

естность, где велись бои, переходила под контроль наших и немцев по несколько раз. При отступлении не хоронили, а документы и списки сжигали, могли вообще не вестись. Времена были тяжелые. Солдат других частей приписывали к частям выполнявшие важные задания только в усном приказе. Много случаев, когда хоронили бойцов через некоторое время после боев ни кто не смотрел на их принадлежность, а приписывали к части которая участвовала в этой операции в этом районе .

По плану генерала И.В. Болдина части и соединения 50 й армии уже в феврале 1942 г. должны были своим пра-вым флангом сковать противника, а левым флангом (413 я, 290 я, 173 я, 366 я стрелковые дивизии, 2 я и 32 я танковые бригады) нанести главный удар в районе Адамовки, чтобы затем во взаимодействии с частями 4 го воздушно-десантного корпуса, действующего в тылу врага, наступать севернее Варшавского шоссе в тыл юхновской
группировки врага.

С 23 февраля по 6 марта советские части пытались выполнить приказ И.В. Болдина. Они вели тяжелые бои, предпринимали множество яростных атак, но не смогли взломать сильную, глубокоэшелонированную оборону врага, преодолеть многокилометровые ледяные валы, ограждающие «Варшавку», подавить созданную гитлеровцами эффективную систему огня. (Замечу, немцы успели так хорошо "окопаться" на НАШЕЙ территории!)

С другой стороны «Варшавки» действовал в тылу врага 4 й воздушно-десантный корпус, который пытался помочь наступающим частям 50 й армии. 5 марта он получил необходимые боеприпасы и продовольствие и начал наступление на Малышево. В корпусе насчитывалось 3 000 бойцов, 30 противотанковых ружей, 126 ручных пулеметов, 7 45-миллиметровых пушек, 16 минометов, 707 автоматов, 1 300 винтовок, 15 радиостанций.
Но тем не менее, несмотря на героизм и мужество русских воинов, их наступление захлебнулось. Десантники, не сумев помочь пробить брешь через «Варшавку», вынуждены были перейти к обороне и диверсиям в тылу врага.

19 марта командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков в связи с бесперспективностью дальнейших попыток перерезать Варшавское шоссе в районе Адамовки поставил войскам 50 й армии задачу выйти на Варшавское шоссе в районе Зайцевой Горы, что в Барятинском районе. Армия должна была на участке Фомино - Каменка ударом в направлении Зайцевой Горы - Новоселки овладеть Милятином. И еще одну попытку перерезать Варшавское шоссе части 50 й армии предприняли 26 марта. Они пытались нанести удар в направлении Павлова, Шахова и Кавказа. Однако из-за нехватки снарядов наша артиллерия не смогла подавить огневые точки врага. Прибавить к этому господство в воздухе вражеской авиации, глубокий снег и сильный встречный ветер - все это сделало наступление советских войск безуспешным. Летом и осенью 1942 г. отдельные участки Варшавского шоссе десятки раз переходили из рук в руки. 12 июля части 50 й армии начали наступательную операцию в направлении Шахова и Павлова и освободили Шахово, а 14 июня - Павлово. Весь август 1942 г. войска 49 й армии удерживали плацдарм у Вышнего. 10 сентября 58 я стрелковая дивизия 50 й ар-мии неожиданным ударом в 7.30 освободила Чичково. Однако перелом наступил только в марте 1943 г. 2 марта войска Западного и Калининского фронтов начали Ржевско-Вяземскую наступательную операцию с целью уничтожения группировки противника на ржевско-вяземском плацдарме. В ходе наступления советских войск зимой 1941 - 1942 гг. в обороне врага образовался выступ до 160 километров в глубину и до 200 километров в ширину у основания. В этот выступ входили оккупированные территории Мосальского, Юхновского и Спас-Деменского районов. И этот выступ предстояло «срезать» советским войскам и освободить от вражеской оккупации значительную часть советской территории. Намеченная операция продолжалась со 2 по 23 марта 1943 г. К марту 1943 г. передний край советской обороны на территории Мосальского района проходил через деревни Девятовка, Дмитровка, Сычево, Трушково, Красная Гора, Узломка, Чичково, Стрелево.

В боях на территории района участвовали 33 я, 49 я, 50 я армии, в составе которых были 143 я, 173 я, 176 я, 325 я, 340 я, 344 я, 336 я, 413 я, 13 я, 41 я, 110 я, 116 я, 154 я, 239 я, 290 я стрелковые дивизии; 2 я, 3 я, 10 я и 32 я танковые бригады; 1 я гвардейская и 10 я стрелковые бригады; части 1 й воздушной армии, 4 го воздушно-десантного корпуса; 1 й гвардейский кавалерийский корпус; другие воинские части и соединения. С аэродрома у с.Васильевское (в трех километрах от Мосальска) совершали боевые вылеты летчики знаменитого французского авиаполка «Нормандия»

http://letopis20vek.narod.ru/ Передает атмосферу событий 1942 года: - "Представь себе, Дмитрич: едем мы по «Варшавке» сегодня, ты останавливаешь машину и показываешь рукой: «Вот тут я волочил кабельную катушку, а за спиной моталась винтовка». Узнал бы сегодня местность? - Конечно, нет, а зимой - подавно. Да и летом не нашел бы окопов. Кустарник стал лесом, все вокруг изменилось. Могу назвать лишь ориентиры - левая сторона Варшавского шоссе, если ехать от Москвы, окрестности деревень Фомино-1, Фомино-2, Шакино болото перед Зайцевой высотой. Печально знаменитая гора, которую штурмовали наши войска и под которую однажды провели подкоп, но взрыв был эффектен в воспоминаниях ветеранов, а не в действительности. На вершине горы я побывал вместе с группой ветеранов накануне 40-летия Победы.

Итак: из горьковского госпиталя выписался 13 марта, нацелился навестить домашних в Кирове (город освободили 11 января), но Калуга вернула, так сказать, на службу по специальности. Запасной полк изрядно поморил нас голодом, прежде чем сформировал маршевую команду. Нас, человек примерно сто, погрузили в два пульмана и высадили на станции Дабужа. Ночь, под ногами весенняя слякоть; шагаем неизвестно куда. Оказалось, прямиком на линию огня. Сухой паек, розданный в Калуге: буханка хлеба, полкило колбасы и кусок сахара - съеден по дороге. Что ж, потерпим до горячего супа из полевой кухни. Рота связи разместилась в полуразвалившемся сарае на окраине деревни. Находимся на позициях в составе 441-го полка 116-й Забайкальской стрелковой дивизии 50-й армии. Полевые кухни в наличии, а в котлах сухо и пусто. Деревенские погреба еще до нас обшарены. В апреле рассчитывать на подножный корм бесполезно, но кто-то ухитряется откопать в поле прошлогодние картофелины… Убитые лошади тоже до нас отскоблены ножами до костей. От истощения у меня сморщилась кожная пленка на поверхности раны, ноет грудь. Но, слава Богу, есть еще смекалка. Нащипал березовых почек, засыпал в котелок, залил болотной водой и положил в нее «мясо» - опаленную на костре ступню конской ноги. Получилось оригинальное блюдо - суп из свежей зелени с копытом. Боевые действия - активная оборона вперемежку с попытками наступления на "Варшавку". Справа - огромное болото со следами довоенных торфоразработок. Дело у связистов привычное - тяни провода от полкового штаба в батальоны, от них - командирам рот, беги по линии соединять обрывы от разрывов мин, снарядов, авиабомб. Немцы бомбят с воздуха по нескольку раз в день. Наших самолетов - ни одного. Артиллерия - из глубины немецкого тыла, минометный огонь с правой стороны от шоссе. Работаем втроем: старший сержант Бушуев (имя позабыл), старший красноармеец (позже при погонах - ефрейтор) Андрей Пьяных и я в звании рядового, ранее обученного в бою. Под Москвой напарником был сержант Рябых, под Зайцевой - рядовой Пьяных. Сибиряки, надежные ребята. Один раз всех троих господь помиловал: иду по проводу к ребятам, а под ногой - чуть прикрытая дерном лепешка противопехотной мины. Мои друзья расположились как раз на заминированном клочке. Осторожно выбрались из ловушки.
Наш полк наступал в районе Зайцевой с юга на север, с задачей оседлать Варшавское шоссе, перерезать продвижение вражеской техники. Атакуем противника без поддержки авиации и артиллерии. Типичная картина «наступательных» боев, согласно первомайскому приказу товарища Сталина - добить врага в сорок втором году! - Более мрачного года, чем этот, вряд ли знала военная история нашего государства. Гитлер где-то заметил, что ошибся, отвлекая силы в направлении Сухиничей-Вязьмы - войска пригодились бы для более мощного удара на Волге. При этом до сих пор не пойму стратегического значения высоты 269,8 на магистрали Москва - Варшава, где бои шли целый год - до мая 43-го. Правда, слышал, что с вершины, где теперь стоит скорбный монумент, в солнечный день видна через бинокль Вязьма… - Не наблюдал. Но помню, как на этом холме Николай Николаевич Гусев, бывший фронтовик и тогдашний секретарь обкома партии, назвал страшную цифру наших потерь - что-то больше 6 тысяч человек. В точности вряд ли кто знает. Но могу свидетельствовать лично: почти еженедельно - команда за командой: вперед! Идут в штыковую пятьдесят человек, возвращаются десять. При этом ни от кого из рядовых красноармейцев и младших командиров не приходилось слышать ропота недовольства, тем более возмущения безумными приказами командиров. Значит, так надо, война есть война. Они на фронте дневников не вели, как, например, старший лейтенант, наш земляк А.И.Булычев. Он, командир роты 146 полка 50-й армии, начал свои записи 2 октября 42-го в районе Зайцевой горы. Цитирую: «6.10.42. Часто задумываюсь над тем, как мы держим оборону. Если бы знали в тылу кто-нибудь из гражданских о том, что здесь вместо людей пустые окопы, то просто бы пришли в ужас. Совершенно голая оборона. Знай про это немцы, они бы ночью нас по одному к себе перетаскали. А про наступление и говорить страшно. Даже разведку мы не в силах отразить по-настоящему, потому что нет оружия и патронов. Немцы бьют по нашим окопам почем зря, а мы даже ответить не можем, потому что сразу выдадим себя и свое вооружение». Анатолий Булычев погиб в марте 43-го под Спас-Деменском. - В июне 42-го нашу дивизию отвели во второй эшелон, в тыл 50-й армии, километрах в десяти-двенадцати от фронта. Дивизионный штаб находился тогда в Мосальске. Воины привели себя в порядок, отмылись, немного откормились. И опять на «передок» - на сей раз восточнее "Варшавки", встык с 43-й армией. Летние бои были еще ожесточеннее; про один из них - схватку с подразделением эсэсовцев на пшеничном поле - ты уже упомянул в газете. Наконец, в середине августа нас внезапно поднимают ночью, и мы отправляемся почти бегом к железной дороге Вязьма-Калуга. Погрузка в вагоны, стоянка в Калуге, следование в Сухиничи и Козельск, где едва укрылись от такой свирепой бомбежки, какой не приходилось видеть раньше. Не меньше полусотни «юнкерсов» громили эшелон с нашими танками. Далее ехали мимо Тулы, на юго-восток. Догадывались: к Сталинграду.

Командующий 50 армии генерал Болдин оставил мемуары - "Страницы жизни".. Умудрился про полуторогодовалые бои в районе Зайцевой горы почти ничего не написать. А то, что написал носит характер анекдота.. Достаточно плотно написал про то как Тулу защищал, как Калугу брал.. А вот Зайцева гора.. Глава "Крепость взлетает в воздух".. http://militera.lib.ru/memo/russian/boldin/07.html Враг типа рвется к Волге. А мы тут отвекаем. Смотрит Болдин на карту, занимавшую чуть не всю стену, и всякий раз при этом взгляд его останавливается на высоте с отметкой 269,8, что расположилась вблизи Зайцевой Горы. Ломает командарм голову и вспоминает любимого учителя — генерала-лейтенанта Д. М. Карбышева. Зовет зам.начальника инженерных войск армии майора Максимцова и спрашивает того, как брали Казань в 1552 году? Тот смотрил удивленно - не е...ся ли Болдин? Болдин говорит, что надо делать подкоп как 400 лет назад и взорвать высоту. Максимцов понимает - Болдин е...ся. Но приказ есть приказ. Дальше душевный рассказ как 40 дней рыли тунель. Дальше - Ура-а-а, взрыв. Говорят погибло 400 гитлеровцев.. Почти батальон. И усе-е-е-е.. Дальше уже бои лета 1943 под Кировом.. Кровопролитные бои 1942 года не вспомнились, о том, что высоту взяли только в апреле 1943 тоже. Такие мемуары..

макет окопа из музея на Зайцевой Горе

Военно-исторический музей «Зайцева Гора» (Калужская область, Россия) - экспозиции, время работы, адрес, телефоны, официальный сайт.

• Туры на майские в Россию
• Горящие туры по всему миру

Доехать сюда можно из Калуги на общественном транспорте. GPS-координаты: 54.514850; 34.456250.

Стоимость билетов: 100 RUB - для взрослых, 50 RUB - для студентов и учащихся 16-18 лет, а также пенсионеров; дети до 16 лет - бесплатно. Цены на странице указаны на август 2018 г.

Режим работы: ежедневно, кроме понедельника, с 10:00 до 17:00.

Добавить отзыв

Следить

• Что посмотреть: отправляясь в путешествуя по Калужской земле, в первую очередь стоит уделить внимание радушной столице этого края - городу Калуге. Обязательно заехать в Оптину пустынь и национальный парк Угра - это «жемчужины» Калужской области. Кроме того, можно уделить полдня на изучение удивительной деревни Никола-Ленивец , где уже несколько лет подряд проходит фестиваль «Архстояние». Наконец, поблизости расположен крошечный древний городок c суздальскими пейзажами

В конце 1941 года 50-я армия генерала Болдина, героически отстоявшая Тулу, а потом освободившая Калугу, вышла к Варшавскому шоссе, по которому немцы поставляли припасы и подкрепления для своей юхновской группировки. Тут 50-я армия наткнулась на оборону в самой высокой точке (275 м) нынешней Калужской области - на Зайцевой горе.

На самом деле это пара высот и деревень на них - высота 269,8 (Фомино-1) и высота 275,6 (Фомино-2). До войны Зайцевой горой называлась только последняя, но солдаты распространили название на всю местность. Получив приказ перерезать проходящее между высотами Варшавское шоссе, генерал Болдин изучил поле предстоящего боя и сообщил Жукову свой вердикт: это мышеловка. Ему повторили приказ: Зайцеву гору взять.

1-е формирование

12 апреля 1942 года первой на гору пошла 146-я стрелковая дивизия генерал-лейтенанта Новосельского. Сначала бойцы под обстрелом проложили путь через Шанино болото (50 кв. км), то и дело проваливаясь по пояс в ледяную жижу. После болота - «равнинное белое поле километра на полтора. На дальнем конце его изволоком тянется по горизонту возвышенность. Это и есть Зайцева гора. На ней различаем какие-то нагромождения. Очевидно, остатки домов» (из воспоминаний Лесина, в 1942 году рядового роты связи ).

Несколько суток передовые части под обстрелом сооружали на краю поля высокие снежные валы, позволявшие скрытно накапливать войска перед атакой. («По всей опушке - брустверы из снега. Не для защиты, а лишь для укрытия от глаз немца».)

На немногочисленные легкие пушки и минометы, которые бойцам Болдина удавалось на руках перетащить через болото, немцы отвечали шквалом артиллеристского огня по давно пристрелянным целям, наблюдая противника как на ладони.

Немецкое командование уделяло серьезное внимание защите Варшавского шоссе, по которому шло снабжение их окруженной юхновской группировки. Советские танки по Шанину болоту пройти не могли, но немцы, которые сражались за своих товарищей под Юхновом, были готовы остановить и их.

Авиаподдержка держала господство в воздухе и постоянно оказывала помощь оборонявшимся: пикирующие бомбардировщики Ю-87 («Штука») со своим душераздирающим воем атаковали даже отдельных бойцов и командиров 50-й армии, замеченных ими на поле боя или болоте за ним. Все немецкие позиции были обложены обширными минными полями, в критическую минуту для их защиты по Варшавскому шоссе приезжали танки.

За несколько дней дивизия Новосельского перебралась через Шанино болото, под прикрытием снежных валов перегруппировалась и пошла в свою первую атаку на Зайцеву гору. Их было 11 284 человека. Через несколько дней на переформирование в тыл отвели 3976 уцелевших, 7308 человек выбыли убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Дивизия к горе даже близко подойти не смогла, ее расстреляли на этих полутора километрах снежного поля.

Все понимали, что высоту необходимо взять, пока не началась весенняя распутица, которая сделает Шанино болото непроходимым. На смену дивизии Новосельского в бой пошла 58-я Одесская дивизия полковника Шкодуновича. Она продержалась на плацдарме за Шаниным болотом дольше всех, но почти вся погибла в бесконечных дневных и ночных атаках. Ей на смену пришла 173-я стрелковая дивизия полковника Гиханова... Весь апрель 50-я армия почти ежедневно атаковала Зайцеву гору большими силами, каждый раз безрезультатно неся огромные потери.

Представь, что тебе вручают снаряд или мину и ты тащишь их 30 километров по бездорожью вместе с оружием и вещмешком, причем последний, самый трудный, участок пути - Шанино болото - еще и обстреливается. Если ты не погиб в этом болоте, то тебя ждет холодная еда и короткий сон в заснеженной воронке. А на рассвете - атака через поле, на котором, скорее всего, для тебя все и закончится.

Раненых с огромным трудом вывозили по ночам, вывозить убитых никто даже не пытался. Боец 58-й дивизии Загородников описывал залежи трупов: «На возвышенности, под горой, лежали трупы наших товарищей. Впоследствии мы увидели еще тысячи трупов, накрытых шинелями». А ведь Одесская дивизия вступила в бой одной из первых. К концу апреля советские солдаты шли в атаку буквально по телам своих товарищей, на небольшом пятачке за болотом и на полутора километрах по дороге к горе трупами было завалено все.

Участник боев за Зайцеву гору Набатов вспоминал: «Всюду убитые, убитые, куда ни кинешь взгляд, - то наши, то немцы, а то и вперемешку, кучами. Тут же в грязи ворочаются раненые. Особенно мне запомнился один из них, мимо которого я пробегал. Это был солдат лет пятидесяти, превратившийся в ком сплошной грязи, только покрасневшие глаза блестели да зубы белели на черном фоне».

Дивизии сгорали одна за одной, но Болдину все же удалось взять высоту 269,8 (Фомино-1) и собрать там последние силы для решающей атаки на высоту 275,6 (Фомино-2) - собственно Зайцеву гору. Но немцы оборонялись отчаянно. Когда сразу нескольких советских дивизий пошли на них через Варшавское шоссе, они взорвали плотину Милятинского водохранилища. Поток ледяной воды из него, утопив множество красноармейцев на шоссе между высотами, пошел в низину, в Шанино болото, сделав его на несколько месяцев непроходимым. Южная сторона Варшавского шоссе, с которой наступала 50-я армия, расположена ниже северной (что в любом бою давало немцам преимущество по высоте), водохранилище же делало эту местность очевидной мышеловкой, о чем Болдин и заявил Жукову еще перед началом боев.

Остатки 50-й армии некоторое время удерживали Фомино-1, но, оставшись без подвоза боеприпасов, вскоре были или перебиты немцами, или сдались в плен.

2-е формирование

Положив весной на Зайцевой горе весь личный состав своей армии, летом генерал Болдин заменил опустевшие подразделения на свежие, полные недавно мобилизованными советскими людьми. Задачу взять Зайцеву гору с армии никто не снимал. После гибели юхновской группировки противника прорвать здесь немецкую оборону нужно было, чтобы обеспечить выход из окружения 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу Белова.

На этот раз Болдин придумал военную хитрость. В конце лета, когда почва подсохла, он приказал делать под гору подкоп. В своих мемуарах генерал рассказал, что на эту идею его натолкнул исторический эпизод: в 1552 году, когда русский царь Иван Грозный осаждал Казань, его воины прокопали под стены Казанского кремля минную галерею и заложили в нее заряд огромной мощности (11 бочек пороха, 57 пудов). После взрыва часть стены рухнула, в пролом бросились русские воины, и Казань пала.

Спустя 400 лет после этой громкой победы помощник начальника инженерных войск 50-й армии майор Максимцов должен был с передовых позиций определить наилучшее направление подкопа и место для взрыва. В результате весенних боев за бойцами 50-й армии осталась значительная часть открытого поля перед Зайцевой горой. На этих позициях долго не жили - не прошло и трех дней как Максимцов был легко ранен, но со своей задачей майор справился.

Со всей армии собрали команду из 43 человек, в основном горняков из Донбасса. Командовать ими назначили уроженца Калужской области лейтенанта Новикова, который лишь в марте прибыл в действующую армию из инженерного училища. Его знание местности пригодилось в разведке. В разведвзводе лейтенант каким-то чудом пережил апрельскую мясорубку и взрыв водохранилища. Теперь этот мальчишка был одним из самых опытных и надежных офицеров в армии Болдина.

Ночью 26 августа команда Новикова скрытно выдвинулась на передовые позиции. Работа началась в 70-80 метрах от переднего края немцев. В первую ночь удалось вырыть колодец глубиной пять метров, в котором были разбиты направления выработки и сделаны ниши для отдыха. В этих тесных углублениях можно было уместиться, только свернувшись. Позднее рядом с колодцем был построен замаскированный блиндаж, из которого велось постоянное наблюдение за противником.

Размер тоннеля по высоте составлял 110 см, по ширине - 70 см. Копали лопатами и кирками при свете карманного фонаря, землю оттаскивали ведрами. Из воспоминаний Болдина: «Вынутую породу насыпают в мешки, складывают вдоль забоя, а ночью поднимают наверх и относят в тыл. Часть грунта использовали для имитации двух ложных ходов сообщения».

Через пятьдесят метров стал ощущаться острый недостаток кислорода. Придумали сконструировать вентиляционную установку из кузнечного меха и гофрированных трубок от противогазов. Несколько раз немцы посылали разведгруппы, чтобы захватить языка из странной советской части, непонятно чем занимающейся у них под носом. В такие минуты шахтеры брали в руки оружие и отбивали атаки.

Через сто метров на пути шахты обнаружился огромный валун, из-за которого пришлось изменить направление подкопа. За ним оказался участок песка, который привел к обвалу и гибели нескольких бойцов.

В конце сентября лейтенант Новиков доложил в штаб армии, что слышит, как над ним немцы под гармошку пляшут. Еще несколько дней ушло на прокладку двух рукавов к блиндажам и противотанковой батарее врага. 29 сентября Максимцов и Новиков проложили по шахте детонирующий шнур, для надежности сеть продублировав. В три камеры заряда (около 10 метров от цели) заложили 25 тонн тротила.

4 октября 1942 года на передний край в районе подкопа прибыл весь штаб 50-й армии вместе с командармом. Стоя на НП перед подрывной машинкой, Болдин вдруг остановился, подумал и приказал своей пехоте отойти от немецких позиций на 400-500 метров.

«Пора», - по-хозяйски произнес потом командарм и нажал кнопку взрыва.

«Все, что произошло потом, нельзя было передать словами, - вспоминал он позднее. - Земля под ногами задрожала так, словно страшная, неведомая, неподвластная человеческому разуму сила пыталась вырваться наружу, чтобы поглотить все живое в округе. Казалось, что высота от внутреннего удара подпрыгнула. Через мгновение из нее вырвался огромных размеров земляной столб. Языки ярко-оранжевого пламени озарили высоту в предрассветной мгле. Еще в воздухе стоял протяжный гул от раскатов грома, как на переднем крае, на расстоянии до километра, начали рваться минные поля - наши и противника».

Командование 4-й полевой армии вермахта, защищавшей Зайцеву гору, в тот день докладывало в Берлин о применении русскими нового оружия, еще более мощного, чем «сталинские органы».

В глубящуюся после взрыва пыль пошла советская пехота. На месте немецких позиций красноармейцы нашли воронку сто метров в диаметре и десять метров глубиной. Не встречая сопротивления, они заняли то, что осталось от высоты 269,8 и деревни Фомино-1.

Памятная табличка на Зайцевой горе сообщает, что при взрыве 4 октября 1942 года погибло около 400 немецких солдат. Говорят, что ветераны вермахта, которые приезжали сюда после войны, против этой цифры не возражали. Однако в ней сомневаются многие красноармейцы. В солдатских воспоминаниях часто говорится, что взрыв был бесполезен, так как немцы заблаговременно отвели войска.

Как бы там ни было, долго удержаться на высоте советским войскам опять не удалось, вскоре они были выбиты немецкой контратакой на прежние позиции у болота. Новый 1943 год немцы встречали на Зайцевой горе. Весной они ушли сами - в рамках операции «Буйвол» сокращали линию фронта, высвобождая дивизии для Курской дуги.

Оценки советских потерь под Зайцевой горой очень сильно разнятся, разброс от 100 до 400 тысяч убитых и раненых солдат и офицеров. Сегодня там находится деревня Цветовка, в ее окрестностях - тысячи братских могил. Об этих боях, которые продолжались больше года и стоили так дорого, написано очень мало. Вопрос, можно ли было атаковать Варшавское шоссе в каком-нибудь другом, более благоприятном для наступления месте, Жукову никто не задавал.

После войны Болдин написал объемные мемуары «Страницы жизни», в которых почти ничего не рассказал об атаках своей армии на Зайцеву гору. Эту страницу своей жизни командарм предпочел забыть.

50-я армия закончила войну в Восточной Пруссии. В феврале 1945 года, в самых последних боях, генерал Болдин опозорился - был снят с должности командующим фронтом Рокоссовским за неудовлетворительную организацию разведки: он не выявил отход противника и провел многочасовую артподготовку по пустому месту, при этом сам в течение двух суток докладывал Рокоссовскому, что ведет с противником серьезный бой.