РУССКО-ТУРЕЦКИЕ ВОЙНЫ (1769-1774, 1787-1791 гг.) ВКЛЮЧЕНИЕ КРЫМА В СОСТАВ РОССИИ Борьбу за выход к Черному морю и приобретение новых земель на юге Россия продолжила в царствование Екатерины II.В войне с Турцией 1769-1774 гг. русское правительство приняло решение действовать

The basis of Russian victories in the second half of 18 century

DOI: 10.24411/2311-1763-2016-00007

Аннотация. В статье рассматриваются основные преобразования в русской армии во второй половине ХVIII века и военная практическая и теоретическая деятельность выдающихся отечественных полководцев и военачальников, ставшие фундаментом великих побед русского оружия.

Ключевые слова: Екатерина II, П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин, А. В. Суворов, Семилетняя война, Русско-турецкая война, Военная комиссия, Генеральный штаб.

Summury. The article reviews general transformations in the Russian Armed Forces during the second half of 18 century. Also, it reviews practical and academic activities of outstanding Russian commanders, who became a basis of Russian glorious victories.

Keywords: : Catherine the Great, P. A. Rumyantsev, G. A. Potemkin, A. V. Suvorov, The Seven Years’ War, Russo-Turkish War, Military Comission, the General Staff.

Вторая половина XVIII века в истории России отмечена важными военными событиями, находившимися в тесной взаимосвязи с бурной внешнеполитической активностью русского самодержавия. В ходе многочисленных войн русская армия показала себя самой сильной и боеспособной армией Европы. Одним из источников боевой мощи армии являлась введённая ещё Петром Великим рекрутская система комплектования, которая вплоть до 1790-х годов была передовой по сравнению с системой комплектования западноевропейских армий, основывавшейся на найме и принудительной вербовке солдат.

Существенное преимущество рекрутской системы состояло в том, что она обеспечила России создание массовой армии. Страна располагала армией, которая превосходила размерами армии нескольких ведущих государств Европы, вместе взятых.

Наличие такой армии, а также сильного флота позволило правительству России вести активную внешнюю политику, в которой тесно переплетались как имперские, так и национальные цели. Почти половину (21 год) второй половины XVIII века Россия находилась в состоянии войны. Она вела длительные крупномасштабные войны (Семилетняя 1756-1763, русско-турецкие 1768-1774 и 1787-1790, походы 1799 года), одновременно или почти одновременно с которыми велись войны меньшего масштаба.

27 июня 1762 г. на престол вступила императрица Екатерина II, и с этого дня, можно сказать, начинается наиболее блестящая, после петровской, эпоха в истории русского военного искусства; блестящая по двум причинам: во-первыx, с точки зрения развития русского военного искусства и достижения им высокого уровня, проявившегося в различных отраслях военного дела, и во-вторых, с точки зрения тех результатов, которые были достигнуты при помощи разумного приложения военного искусства в жизни, какими являлись: решение польского вопроса и громадный успех в деле борьбы с Турцией на пути к овладению существенно необходимыми проливами

Приступая к тому, чтобы в армии «что можно, еще лучше постановить», Екатерина прежде всего обращается к главным выдающимся участникам Семилетней войны и спрашивает их мнения относительно предстоящих реформ, преимущественно относительно изменений строя и главных военно-административных законов Елизаветинского времени, вызываемых опытом указанной войны. Вслед за тем из тех же лиц в конце 1762 г., согласно докладу фельдмаршала П. С. Салтыкова, была образована комиссия для обсуждения реформ по военному ведомству по обширной программе, составленной тем же фельдмаршалом и касавшейся всех отделов военного искусства.

Для руководства этой комиссией Екатерина дала ей инструкцию, которая состояла из 33 пунктов и которая, требуя известных усовершенствований, указывала, что комиссия при своих работах не должна была колебать «старого основания», то есть Петровских идей и начал.

Относительно организации войск комиссия 1762 г. прежде всего высказала основное положение, по которому признавала более полезным иметь «малую армию, но исправную, чем многочисленную на бумаге, но которая многим недостаточна», так как, по мнению комиссии, «сила войска состоит не в многом числе оного, но от содержания его в дисциплине, от хорошего научения и верности».

Подводя итоги организационной деятельности царствования Екатерины II, необходимо отметить следующее:

1. Общая численность армии, в силу необходимости и не без усилий, с 330 тыс. возрастает до 500 тыс. чел., считая, в том числе, и гарнизонные войска.
2. В организации встречаются совершенно самобытные образцы, резко отличавшие нашу армию от современных ей европейских, как то:

• а) развитие егерей;
• б) значительное увеличение конницы;
• в) развитие легкого типа конницы по преимуществу;
• г) принятие организации артиллерии, служащей непосредственным переходом к постоянной организации как в мирное, так и в военное время;
• д) усиление поселенных войск, принявших на себя оборону южных и восточных границ взамен уничтоженной ландмилиции;
• е) своеобразная организация гарнизонных войск, вполне отвечающая их назначению и природе.

В общем, деятели Екатерининского царствования, не подчиняясь слепо образцам Западной Европы, сохраняя начала, завещанные Петром, стремились использовать те средства, которые могла предоставить им Россия. Отсюда своеобразная, но согласованная с местными и боевыми условиями организация армии.

До царствования Екатерины II в русской армии не было прочной организации крупных тактических подразделений выше полка. В 1764 и 1766 гг. воинской комиссией для этой цели были изданы «инструкции пехотного и конного полка полковнику». В своем всеподданнейшем докладе от 17 ноября 1764 г. воинская комиссия говорит, что издание таких инструкций является необходимым, «чтобы каждый полковник ведал точно, в чем его главнейшая состоит должность».

Организация войск в военное время состояла в том, что входившие в состав действующих армий войска делились на части, называемые безразлично иногда дивизиями, иногда корпусами различного состава в зависимости от обстоятельств, причем дивизии мирного времени не сохраняли своего состава, территориального наименования и своих командующих в мирное время генералов. Дивизии составлялись из бригад одного и того же рода войск. По положению, в каждой бригаде должно было находиться два полка, но на практике это соблюдалось далеко не всегда.

Независимо от этих крупных воинских формирований в составе действующих армий во всех боевых расписаниях встречается особый легкий корпус как наследие Петровской организации, но в рассматриваемую эпоху так называемый корволант приобретает большее значение, как по своей численности, так и по важности боевых задач, возлагаемых на него. Корволант войны рассматриваемой эпохи представляет вполне самостоятельный отряд из трех родов войск, действующий впереди на флангах армии с самыми решительными последствиями.

Относительно сроков службы нижних чинов необходимо отметить, что в это царствование окончательно устанавливается как общее правило 25-летний срок службы. Раньше сложно было установить такой порядок по непреодолимым препятствиям для вполне обеспеченного устройства быта отставных солдат, терявших связь с населением, из которого были взяты. Для всех вновь привлеченных к отбыванию воинской повинности элементов срок службы был установлен сокращенный, в 15 лет.

Военная комиссия 1762 года обратила внимание на неудовлетворительное состояние квартирмейстерской части и предложила организовать ее на совершенно новых началах и в более широких рамках. При этом комиссия предложила даже изменить самое название квартирмейстерской части, наименовав ее Генеральным штабом, который, по мысли комиссии, должен был являться отдельным учреждением, единым корпусом.

В 1763 г., согласно предложению Воинской комиссии, был образован Генеральный штаб со строго определенным кругом деятельности. Вместе с тем были приняты меры и для внешнего объединения офицеров Генерального штаба, для чего, между прочим, им в 1764 г. было дано особое обмундирование и снаряжение. Для направления деятельности Генерального штаба и его руководства постановлено было иметь особого начальника, состоящего при центральном военном управлении. Таким начальником решили сделать вице-президента Военной Коллегии.

На образованный Генеральный штаб возлагалось:

1. разработка в мирное время данных для боевой деятельности войск,
2. подготовка офицеров к службе Генерального штаба в военное время, и
3. картографические работы.

Таким образом, Генеральному штабу вменялось в обязанность в мирное время заниматься работами по подготовке к войне.

Состав офицеров Генерального штаба был установлен соответственно с потребностями трех армий, на которые делились наши войска, и поэтому был увеличен с 13 на 40. Большая часть из этих офицеров находились при армиях, а остальные - при Военной Коллегии или, вернее, при ее чертежной.

Так как начальником Генерального штаба являлся вице-президент Военной Коллегии, который в то же время ведал и секретной экспедицией, то служба офицеров Генерального штаба все больше и больше связывалась с этой экспедицией, которая ведала все секретные распоряжения по движению войск и по сбору корпусов и отрядов для операций.

Однако, несмотря на некоторую упорядоченность организации Генерального штаба, в действительности офицеры его все еще были отчуждены, как и прежде, от значительной части прямых своих обязанностей, особенно в военное время. Происходило это потому, что в сущности говоря, как и прежде, не было такого лица, которое организовало бы специальную подготовку офицеров Генерального штаба, определяло бы их обязанности и слило бы их с войсками, приведя последние к сознанию важности службы Генерального штаба.

В век Екатерины появилось действительно много талантливых военных людей, к которым нужно причислить Захара Чернышева, Петра Панина, князя Н. Репнина, Н. Салтыкова, Зейсмана, Понятовского, Кретникова, Каменского, С. Воронцова, Завадовского, М. Голенищева-Кутузова. Но особенно выделялись своими способностями и талантами фельдмаршалы: П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин и А. В. Суворов.

Каждый из названных фельдмаршалов имел свои особенности, которые и положили отпечаток на их деятельность, влияющую в том или ином отношении на русское военное искусство и поставившую последнее на столь высокую ступень.

Князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический, с детства готовившийся к духовному званию, при восшествии на престол Екатерины II был вахмистром в конной гвардии. Вскоре, однако, он выделился своими особенностями, проявленными сначала в качестве строевого офицера в первой Турецкой войне, в которой он с 1769 г. по 1774 г. из секунд-ротмистров дослужился до генерал-аншефа и генерал-адъютанта. Назначенный в 1774 г. вице-президентом Военной Коллегии, Потемкин проявил организаторский и военно-административный талант, который выказался еще в более широких размерах, когда в 1784 г. он был сделан президентом Военной Коллегии. Организационно-административная деятельность Потемкина и составляет его главную заслугу, ставя его в первые ряды военных деятелей Екатерининского царствования и оказывая громадное влияние в самом положительном смысле на отечественное военное искусство того времени.

Во время военных действий его организаторский талант пролился еще с большей силой и пользой. Отличаясь громадной энергией и работоспособностью, Потемкин с изумительным искусством быстро формировал различные части, умея находить источники для комплектования. Что касается боевой деятельности Потемкина, то она - гораздо ниже его деятельности организационной и административной, но, однако, не выделяясь в общем из среднего уровня, и она показывает, что Потемкин имел здравые суждения о военном деле и хорошо понимал его.

Граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский, сын Петровского дипломата и Анненского генерала, получил блестящее домашнее образование, которое закончил коротким пребыванием в Шляхетском кадетском корпусе и заграничным походом на Рейн, а главное - серьезным чтением, которого никогда не оставлял, даже в походах. Талант Румянцева, если, быть может, и не так ярок и блестящ, как талант Потемкина, но он гораздо глубже и многостороннее.

Блестящие способности Румянцева проявились еще в Семилетнюю войну, особенно в Кольбергской операции 1761 года. Уже здесь он выказал талант полководца и организатора. Во время первой Турецкой войны 1769–1774 гг. поставленный во главе значительной армии, он показал, что обладает широким почином действий и понимает необходимость предоставить своим подчиненным, при исполнении данной им задачи, достаточную долю свободы действий. В эту войну Румянцев продемонстрировал стратегический и тактический талант, что и имело следствием его блестящие победы над турками, давшие самой войне название Румянцевской, а Румянцеву - название Задунайского

Независимо от этого Румянцев в эту войну плодотворно работал над развитием боевого воспитания и обучения войск, утверждением разумной дисциплины и выработкой соответствующего внутреннего порядка в войсках. В общем, Румянцев оставил почти во всех отделах русского военного искусства или классические образцы, или руководящие мысли. Они были им сведены в кратких положениях, удобных для понимания всех начальников, в «общие правила искусства воинского», не касаясь ни «времен», ни «случаев» их применения.

Выше многих, по силе таланта и значению для русской армии, среди деятелей Екатерининской эпохи стоит Александр Васильевич Суворов.

Суворов дал величайшие образцы стратегии и тактики, действуя против всевозможных противников на различных театрах войны при разнообразнейшей обстановке; не был он также чужд организаторской и военно-административной деятельности, в которой заявил себя далеко недюжинным талантом. Однако величие и значение Суворова главным образом не в этом. То и другое зиждется прежде всего на его военно-воспитательной системе, на его системе одиночного обучения и боевой подготовке целых частей.

Вникая в сущность Суворовского воспитания, его средств для развития нравственного элемента в мирное время, возбуждения его на высшую степень в бою, нетрудно заметить, что Суворов, как никто, достиг великой цели прежде всего потому, что понял те причины, которые еще задолго до Петра I всегда вызывали русского воина на высшую самоотверженность. Эти причины - преданность Вере, Царю, Отечеству и бесповоротное следование в бою за начальником, заботившимся о нем, умевшим не щадить себя для блага дела, умевшим дать личный пример.

Обладая гениальным умом, Суворов познал, что в этих нравственных основах вся сущность успеха боевого дела, и резко, как никто, выдвинул вперед все, способствующее развитию этих нравственных начал, - оригинально воспитал сам себя в том же духе и самое главное - всегда, в особенности в бою, служил войскам личным примером. Этот личный пример во всем с неотразимой силой действовал на Суворовских солдат, и никто даже из наиболее видных деятелей Екатерининского времени, как Потемкин и Румянцев, не имел на войска такого влияния, как Суворов, и не достигал с теми войсками подобных результатов. Они только направляли дело, но, сравнительно с Суворовым, были все-таки далеки от солдат; Суворов же с ними составлял одно целое .

Воинская комиссия 1762 года в связи с поставленной ей задачей распределить по «командам» генералов признала необходимым установить в армии постоянные крупные подразделения. В результате, по докладу Военной Коллегии, в 1768 г. армия в мирное время была распределена на 8 дивизий и 3 охранных корпуса, и согласно с этим распределением была расположена на непременных квартирах.

В 1775 году число дивизий было увеличено до 11. Дивизии представляли собой соединение всех родов войск и были не одинакового состава, а именно; от 8 до 20 батальонов и от 10 до 50 эскадронов. Промежуточных подразделений между отдельными частями войск и дивизиями не существовало. Военная Коллегия, однако, не останавливается только на организации дивизий. В своем докладе 1768 г. она указывает и на вероятную группировку сил при войне на том или другом фронте, то есть делает первую попытку по распределению войск еще в мирное время на будущие действующие армии, причем намечает таких армий три.

Эти общие соображения Военной Коллегии, относящиеся к 1768 г., получили более полное развитие и законченность в проектах Румянцева и Потемкина, выработанных ими, каждым отдельно, в период между первой и второй Турецкими войнами.

По идее, оба проекта одинаковы: оба считают необходимым распределение войск в мирное время на армии сообразно данным политической обстановки: сила, состав, соотношение различных родов оружия, даже подготовка войск в тех или других армиях должны подчиняться свойствам и характеру вероятного противника, особенностям местности того театра, на котором данной армии предстоит действовать. При этом обеспечение соответствующей подготовки войск и изучение «оборотов» противника для каждой армии достигалось назначением еще в мирное время ответственного лица - инспектора, принимающего с объявлением войны звание главнокомандующего. В частности, однако, оба проекта организации армии различны, как различны отправные соображения, принятые их составителями.

Румянцев признавал необходимым не ломать уже установившегося распределения армии на дивизии, ее расписания на непременные квартиры. Проектируемая им центральная армия, «резервная», представляла в его глазах средство для введения поправок за данную политическую обстановку, позволяя усиливать до желаемых пределов ту или другую из прочих трех передовых армий: «Поморскую» - на севере, «Южную» - на юге и «Низовую» - на юго-востоке.

Потемкин принимал за основание то взаимное положение держав, которое сложилось в 1785 г., когда появился его проект. К этой переменчивой данной он и приурочивает распределение войск по трем армиям, их своеобразный состав, их назначения и задачи.

Ни тот, ни другой проект, впрочем, не получили осуществления. Этому помешала начавшаяся вторая Турецкая война, которая привлекла на южную границу значительно большие силы, чем предполагали Румянцев и Потемкин.

Образование дивизий несомненно должно было оказать влияние на большую боевую готовность армии, лучшую и однообразную ее подготовку, потому что командующими этими дивизиями были назначены все наиболее выдающиеся генералы, привлеченные, в противность прежним обычаям, и в мирное время к службе и к жизни войск.

Нужно, однако, сказать, что отсутствие в мирное время высших строевых соединений, представляющих собой более крупные, чем полк, тактические единицы, имело следствием то, что прочность и боевая пригодность армии обусловливались главным образом прочностью, так сказать, элементарных единиц, какими являлись полки. Вследствие этого, особенное значение приобретают те основания, которые были положены в дело управления полком.

В век Екатерины обращали внимание не только на обучение, но также и на воспитание войск. Как сама Екатерина, так и выдающиеся деятели ее эпохи придавали громадное значение воспитанию армии, занимались им и достигали в этом отношении блестящих результатов. С уверенностью можно сказать, что только соединение рационального обучения с соответственным воспитанием принесло в царствование Екатерины II те поразительные боевые результаты, о которых свидетельствует история. И здесь во главе шел почин свыше, проявившийся в «полковничьей инструкции», которая восстанавливала некоторые из забытых в армии идей и постановлений Петра Великого, касающихся воспитания. В этой «полковничьей инструкции», между прочим, говорится, что необходимо «объяснять солдату силу и содержание воинского артикула, уставов и приказов, а паче что до солдата касается изъяснять должность службы и требуемую от солдата неустрашимую храбрость и что никакие страхи и трудности храбрость и верность российских солдат никогда поколебать не могли, в которых число и он принят».

Далее, в инструкции указывалось, что солдатам должно быть внушено, что «солдат именем и чином от всех прежних его званий преимуществует». Затем инструкция, обязывая полковых и ротных командиров заботиться о подготовке хорошего солдата, указывает и путь к этому, а именно: нравственное воспитание личности и дисциплина, основанием которой должны служить чинопочитание, сознательное отношение к воинскому долгу и развитие нравственных побуждений, на первом плане которых ставится честолюбие. Эти идеи были выдвинуты еще Петром Великим и личным его примером, и его законоположениями.

Те же идеи инструкции вполне самостоятельно и независимо проводил в жизнь Румянцев, который на первый план также выдвинул меры, способствующие развитию нравственного элемента: «Высшее развитие воинского долга, строгая, но сознательная дисциплина - не за страх только, а за совесть, утверждающая между командиром и подчиненными взаимное доверие; непосредственная работа офицеров для приведения нижних чинов в приличное военным людям состояние»; строгие требования гарнизонной и внутренней службы.

Из школы Румянцева выходит целый ряд видных деятелей, которые разносят его идеи. К числу таких относится Воронцов. Его инструкция ротному командиру, по верности воспитательных идей, по широте взгляда, заботливости и участливому отношению к солдату напоминает законоположения второй половины XIX столетия.

Потемкин начал свою службу также под руководством Румянцева, его работа на военно-воспитательном поприще выделяется своими требованиями. Но выше всех в этом отношении необходимо поставить Суворова. Его воспитательная система покоилась на тех же основаниях. Выступив одновременно с выходом инструкции и с проявлением деятельности Румянцева, Суворов постепенно развивал те же великие начала от времени командования им Суздальским полком и в течение 30 лет, и в конце концов постепенно создал целую законченную систему, принявшую определенную форму и направление. Однако об этой системе можно судить главным образом только по результатам, достигаемым ее применением.

Восстановить точно последовательный ход развития и даже конечные формы системы в полном их объеме, за недостатком материала, является совершенно невозможным, но сущность Суворовской системы, ее принципы восстановить можно.

Суворов был высоко образованным человеком, не только с военной, но и общей точки зрения, чего достиг постоянным чтением и стремлением к самоусовершенствованию и самообразованию.

Обладая широким образованием, Суворов в основу воспитания русского солдата как бойца положил философские начала: свойства человека вообще, свойства русского человека в частности - его национальные особенности - и свойства явлений войны - главным образом боя.

Исходя из того, что человек обладает свойствами, из которых одни для войны весьма пригодны (решительность, храбрость, презрение к опасности, находчивость, сила воли, бодрость духа, уменье подчиняться и повелевать), и свойствами, для этой цели непригодными (чувство самосохранения, инертность, вялость, трусость, нерешительность), Суворов целью воспитания солдата и ставит развивать первые и заглушать вторые. С другой стороны, по мнению Суворова, основным условием военного успеха является смелость и решительность во всяком случае. Но чтобы быть смелым и решительным, необходимо не бояться опасности, а самый верный и прямой путь для этого - не выжидать ее, а идти ей навстречу. Суворов этого строго и держался. Отсюда и его наступательные тенденции не только с точки зрения наивыгоднейшего образа действий, но и с точки зрения воспитания.

Чтобы наступление было решительным, а только такое и приводит к положительным результатам, необходимо, во-первых, чтобы войска ничто не могло озадачить, чтобы они были уверены в своей силе и не допускали бы мысли, что могут быть побиты, и во-вторых, чтобы наступление заканчивалось бы непременно ударом. Для достижения первого Суворов приучает свои войска к неожиданностям. Отсюда его преследование неясных, уклончивых и неопределенных ответов на самые неожиданные и иногда нелепые вопросы, соответствующим образом веденные учения и требования твердого усвоения всего, что солдату нужно знать.

Что касается удара в штыки, то он требует сильной воли, которая и развивается упражнениями в мирное время. Здесь на помощь Суворову приходит свойство русского человека, так как штык и действие штыком присущи особенностям нашей национальности. Но развитию наступательных тенденций мешает общее всем людям чувство самосохранения. Чтобы противодействовать ему, Суворов пользуется особенностями русского человека, а именно: его религиозностью, его любовью и преданностью Государю, преданностью родине, гордостью своей национальностью и честолюбием. Отсюда его постоянный призыв к молитве, обращение к Богу, постоянные напоминания о матушке Царице, повторение его любимейшей поговорки: «Помилуй Бог, мы - русские» и его афоризм, что «каждый солдат может быть генералом» …

Строгая дисциплина; постоянная деятельность; соблюдение опрятности и чистоты как вернейший залог здоровья; молодцеватый вид как внешнее проявление уверенности в себе солдата дополняют перечень тех начал, на которых построил Суворов свою систему воспитания солдата, не знавшего, пройдя его школу, ничего невозможного ни в степях и равнинах Кубани и Дуная, ни перед валами Измаила и Праги, ни на горных высях Швейцарии.

Чтобы получить полное представление о боевой подготовке войск в эпоху Екатерины, необходимо ознакомиться с боевыми порядками нашей армии того времени и с образом ее действий, - с ее тактикой,

Могущественнейшим фактором, который преимущественно влиял на тактику русской армии во вторую половину XVIII столетия, были многочисленные войны. То направление, которое под их влиянием было принято в этом отделе военного искусства, слишком далеко уклонилось от принципов, намеченных уставом, и тех боевых приемов и порядков ведения боя, которые в данное время являлись общими для всех западноевропейских армий.

В общем, царствование Екатерины II, с точки зрения эволюции русского военного искусства, является эпохой, в которой постепенно вырабатываются идеи глубокой тактики и в которой эти идеи тотчас же проводятся в жизнь. В связи с этим данная эпоха может характеризоваться такой, в которой получили у нас полное и правильное развитие на практике вопросы обучения и воспитания войск, основанных на самодеятельности и самостоятельности начальствующих лиц всех степеней в пределах, соответствующих их служебному положению.

Список литературы и источников

1. Балицкий Г. Переворот 1762 года. М., 1909.
2. Бестужева С. Екатерина Великая. М., 2015.
3. Военная история государства Российского. 2-е изд. М., 2015.

По мнению крупнейшего русского историка В. О. Ключевского, на русской политике по отношении к Турции в эпоху Екатерины II особенно ярко отразился недостаток политического глазомера, наклонность смотреть поверх ближайших целей, не соображая наличных средств. Унаследованная Екатериной внешнеполитическая задача состояла в том, чтобы продвинуть территорию русского государства на юге до естественных ее пределов, до морей Черного и Азовского – и ни в чем более. Но такая цель казалась слишком скромна: пустынные степи, крымские татары – это завоевания, которые не окупят потраченного на них пороха. Вольтер шутя писал Екатерине II , что ее война с Турцией легко может кончиться превращением Константинополя в столицу Российской империи. Эпистолярная любезность совпала с серьезными промыслами в Петербурге и прозвучала как бы пророчеством.

Портрет Екатерины II. Художник Ф. Рокотов, 1763

И она развила в себе изумительную энергию, работала, как настоящий начальник генерального штаба, входила в подробности военных приготовлений, составляла планы и инструкции, изо всех сил спешила построить азовскую флотилию и фрегаты для Черного моря, обшарила все углы и закоулки Турецкой империи в поисках, как бы устроить заворошку, заговор или восстание против турок в Черногории, Албании, среди майнотов, в Кабарде, поднимала царей имеретинского и грузинского и на каждом шагу наталкивалась на свою неготовность; решив послать морскую экспедицию к берегам Мореи (Пелопоннеса), просила своего посла в Лондоне выслать ей карту Средиземного моря и Архипелага, также достать пушечного литейщика поаккуратнее наших, «кои льют сто пушек, а годятся много что десять», хлопоча поднять Закавказье, недоумевала, где находится Тифлис, на каспийском или черноморском берегу, или же внутри страны.

Настроение менялось под сменявшимися впечатлениями. «Зададим мы звону, какого не ожидали», – писала Екатерина II вскоре по получении известия о разрыве c турками (ноябрь 1769 г.). «Много мы каши заварили, кому-то вкусно будет», – раздумчиво писала она через полгода, когда турецкая война разгоралась. Но набегавшее раздумье разгоняли такие лихие головы, как братья Орловы , умевшие только решаться, а не думать.

На одном из первых заседаний совета, собиравшегося по делам турецкой войны 1768-1774 под председательством императрицы, Григорий Орлов , которого Екатерина называла Фридриху II героем, подобным древним римлянам лучших времен республики , предложил отправить экспедицию в Средиземное море. Немного спустя брат его Алексей, долечивавшийся в Италии, указал и прямую цель экспедиции: если ехать, так уж ехать до Константинополя и освободить всех православных от ига тяжкого, а их неверных магометан, по слову Петра Великого , согнать в поле и в степи пустые и песчаные, на прежние их жилища. Он сам напросился быть и руководителем восстания турецких христиан. Нужно было иметь много веры в провидение, чтобы послать на такое дело в обход чуть не всей Европы флот, который сама Екатерина четыре года назад признала никуда негодным. И он спешил оправдать отзыв. Едва эскадра, отплывшая из Кронштадта (июль 1769 г.) под командой Спиридова , вступила в открытое море, один корабль новейшей постройки оказался негодным к дальнейшему плаванию.

Русско-турецкая война 1768-1774. Карта

Русские послы в Дании и Англии, осматривавшие проходившую эскадру, были поражены невежеством офицеров, недостатком хороших матросов, множеством больных, унынием всего экипажа. Эскадра двигалась к берегам Турции медленно. Екатерина выходила из себя от нетерпения и просила Спиридова ради бога не мешкать, собрать силы душевные и не посрамить ее перед целым светом. Из 15 больших и малых судов эскадры до Средиземного моря добралось только восемь. Когда А. Орлов осмотрел их в Ливорно, у него волосы поднялись дыбом, а сердце облилось кровью: ни провианта, ни денег, ни врачей, ни сведущих офицеров, и «если бы все службы, – доносил он императрице, – были в таком порядке и незнании, как эта морская, то беднейшее было бы наше отечество». С незначительным русским отрядом Орлов быстро поднял Пелопоннес, но не мог дать повстанцам прочного военного устройства и, потерпев неудачу от подошедшего турецкого войска, бросил греков на произвол судьбы раздраженный тем, что не нашел в них Фемистоклов .

Екатерина одобрила все его действия. Соединившись с подошедшей между тем другой эскадрой Эльфингстона, Орлов погнался за турецким флотом и в Хиосском проливе близ крепостцы Чесме настиг армаду по числу кораблей больше чем вдвое сильнее русского флота. Смельчак испугался, увидев «оное сооружение», но ужас положения вдохнул отчаянную отвагу, сообщившуюся и всему экипажу, «пасть или истребить неприятеля». После четырехчасового боя, когда вслед за русским «Евстафием» взлетел на воздух и подожженный им турецкий адмиральский корабль, турки укрылись в Чесменскую бухту (24 июня 1770 г.). Через день в лунную ночь русские пустили брандеры (зажигательные суда), и к утру скученный в бухте турецкий флот был сожжен (26 июня).

Еще в 1768 г. по поводу только что предпринятой экспедиции в Пелопоннес Екатерина II писала одному своему послу: «Если богу угодно, увидишь чудеса». И чудеса уже начались, одно было налицо: в Архипелаге нашелся флот хуже русского, а об этом русском флоте сам Орлов писал из Ливорно, что, «если б мы не с турками имели дело, всех бы легко передавили». Но Орлову не удалось завершить кампанию, прорваться через Дарданеллы к Константинополю и вернуться домой Черным морем, как было предположено.

За удивительными морскими победами на Архипелаге в турецкой войне следовали такие же сухопутные в Бессарабии на Ларге и Кагуле (июль 1770 г.). Заняты Молдавия и Валахия, взяты Бендеры; в 1771 г. овладели нижним Дунаем от Журжи и завоевали весь Крым. Казалось, территориальная задача русской политики на юге Екатериной II была разрешена; сам Фридрих II находил присоединение Крыма к России умеренным условием мира.

Но петербургская политика, чересчур смелая в начинаниях, была довольно робка в подсчете добытых итогов. Боясь встревожить Европу такими крупными присоединениями, как Крым и азовско-черноморские степи, где между Кубанью и Днестром кочевали ногайские татары, Екатерина придумала новую комбинацию – этих всех татар не присоединять к России, а только оторвать от Турции и объявить независимыми, точнее, заставить променять легкую зависимость от единоверного султана на покровительство грозной иноверной царицы. Ногаи подались на русское предложение, но крымский хан понял мудреный план и напрямки обозвал его в своем ответе русскому уполномоченному пустословием и безрассудством.

Крым и был завоеван войсками Екатерины II в 1771 г. именно для того, чтобы навязать ему русскую свободу. В число русских условий мира поставлено было и освобождение завоеванных Россией Молдавии и Валахии от Турции, и Фридрих II считал это дело возможным. Теперь сопоставим конец турецкой войны 1768-1774 с ее началом, чтобы видеть, как мало они сходятся. Предпринято было два освобождения христиан на разных европейских окраинах Турецкой империи, греков в Морее, румын в Молдавии и Валахии. От первого отказались, потому что не сумели исполнить, от второго принуждены были отказаться в угоду Австрии и кончили третьим, освободили магометан от магометан же, татар – от турок, чего не замышляли, начиная войну, и что решительно никому не было нужно, даже самим освобожденным. Крым, пройденный русскими войсками еще при императрице Анне и теперь вновь завоеванный, не стоил и одной войны, а из-за него воевали дважды.

2.3.1. Причины войны. В 80-х гг. отношения между Россией и Турцией обострились

В результате действий России, которая в 1783 г. захватила Крым и подписала Георгиевский трактат с Восточной Грузии об установлении там своего протектората и

Под влиянием реваншистских настроений турецких правящих кругов, подогреваемых западной дипломатией.

2.3.2. Ход войны. В 1787 г. турецкий десант попытался взять Кинбурн, но был уничтожен гарнизоном под командованием А.В. Суворова . Ситуация для России осложнилась в 1788 г. в связи с нападением на нее Швеции и необходимостью вести войну на два фронта. Однако в 1789 г. Россия добилась решающих побед - А.В. Суворов разбил турецкие войска при Фокшанах и на р. Рымник .

После взятия в 1790 г. стратегически важной крепости Измаил и успешных действий русского черноморского флота под командованием Ф.Ф. Ушакова , разгромившего в 1791 г. турецкий флот у мыса Калиакрия , исход войны стал очевидным. Подписание мира ускорили и успехи России в войне со Швецией. К тому же Турция не могла рассчитывать на серьезную поддержку европейских стран, втягивавшихся в борьбу с революционной Францией.

2.3.3. Итоги войны. В 1791 г. был подписан Ясский мирный договор, включивший в себя следующие положения:

К России переходили земли между Южным Бугом и Днестром.

Турция подтвердила права России по Кючук-Кайнарджийскому договору , а также признала присоединение Крыма и установление протектората над Восточной Грузией.

Россия обязалась вернуть Турции Бессарабию, Валахию и Молдавию , захваченные русскими войсками в ходе войны.

Успехи России в войне, ее затраты и потери значительно превышали итоговые приобретения, что было вызвано противодействием западных стран, не желавших ее усиления, а также опасениями царского правительства оказаться в изоляции в условиях, когда европейские монархи под влиянием событий во Франции ожидали внутренних потрясений в своих государствах и спешили объединиться для борьбы с «революционной заразой».

2.6. Причины побед России.

2.6.1 . Русская армия приобрела опытвоенных действий против хорошо вооруженных, использующих современную тактику боя европейских армий.

2.6.2. Русская армия обладала современным оружием, мощным флотом, а ее генералитет научился выявлять и использовать лучшие боевые качества русского солдата: патриотизм, отвагу, решительность, выносливость, т.е. овладел «наукой побеждать».

2.6.3 . Османская империя утратила свое было могущество, ее экономические и военные ресурсы оказались слабее, чем у России.

2.6.4. Правительство России во главе с Екатериной II смогло обеспечить материальные и политические условия для достижения победы.

1. Политика россии в отношении польши

3.1. Планы Екатерины II. В начале правления Екатерина II выступала против раздела переживающей глубокий внутренний кризис Польши, проекты которого вынашивали Пруссия и Австрия. Она проводила политику сохранения целостности и суверенитета второго славянского государства в Европе - Речи Посполитой - и надеялась обеспечить там русское влияния за счет поддержки на троне ставленника петербургского двора - короля С. Понятовского.

В то же время она считала, что усиление Польши не отвечает интересам России и потому пошла на подписание с Фридрихом II договора, предусматривающего сохранения польской политической системы с ее правом каждого депутата сейма накладывать запрет на любой законопроект, приводившим, в итоге, страну к анархии.

3.2. Первый раздел Польши. В 1768 г. польский сейм, испытавший на себе прямое давление России, принял закон, уравнявший в правах с католиками т.н. диссидентов (людей иной веры - православных и протестантов). Часть несогласных с этим решением депутатов, собравшись в г. Баре, создала Барскую конфедерацию и начала военные действия против короля и находившимися на польской территории русскими войсками, надеясь на помощь Турции и стран Запада.

В 1770 г. Австрия и Пруссия захватила часть территории Польши. В итоге, Россия, ведшая в это время войну с Османской империей, согласилась на раздел Речи Посполитой, который и был оформлен в 1772 г. По этому разделу она получила Восточную Белоруссию, Австрия - Галицию, а Пруссия - Поморье и часть Великой Польши.

3.3. Второй раздел Польши. К начала 90-х гг. под влиянием событий во Франции и стремления Польши укрепить свою государственность (в 1791 г. сейм отменил право вето депутатов) ее отношения с Россией резко ухудшились. “Самовольное” изменение конституции стало предлогом для нового раздела Польши, тесно увязанного с подготовкой европейскими монархиями интервенции во Францию.

В 1793 г. в результате второго раздела Польши к России перешла Правобережная Украина и центральная часть Белоруссии с Минском

3.4. Третий раздел . В ответ наэто в Польше вспыхнуло мощное национально-освободительное движение под руководством Т. Костюшко . Однако вскоре оно было подавлено русскими войсками под командованием А.В. Суворова , а в 1795 г. произошел третий раздел Польши.

По нему к России отошли Западная Белоруссия, Литва, Курляндия и часть Волыни. Австрия и Пруссия захватили собственно польские земли, что привело к прекращению существования польского государства.