Алексей Зубов. Петровская гравюра. Школьная энциклопедия Портрет екатерины i с арапчонком
Отец – выдающийся иконописец, а сыновья – гравёры. Художники Зубовы оставили заметный след в русском изобразительном искусстве.
Творчество отца относится к XVII в. Стиль – барокко . Работал в рамках канонической иконописи , но сумел создать выразительные и самобытные живописные образы, не выходя за рамки канона.
Фёдор Евтихиевич Зубов (1647-1689)
Фёдор Евтихиевич Зубов (Устюженец) родился в уральском Соликамске в семье солеваров и торговцев солью. Подписывая свои иконы, он всегда добавлял к своему имени слово «усолец», подчёркивая связь с родиной. Работать он начинал в Великом Устюге, отсюда его прозвище «Устюженец».
Фёдор Зубов «Илья Пророк в пустыне» (1672). 46 х 38,5 см. Ярославский художественный музей (из церкви Илии пророка в Ярославле)
В Устюге была своя школа иконописи. Устюжские иконописцы часто использовали в своих работах декоративное «узорочье», т.к. в основе устюжской росписи лежит растительный орнамент. Перенял эту традицию и Фёдор Зубов. Его иконы отличаются особым стилем: утончённым, с тщательно выписанными деталями, с интенсивным колоритом. Часто художник изображает природу, а на её фоне – святых лиц. Так в недрах иконописи формировался русский живописный пейзаж.
Иконы Фёдора 3убова обычно многосюжетны: один главный, остальные второстепенные, но все выписаны с большой тщательностью.
Фёдор Зубов «Апостольская проповедь»
Фёдор Зубов «Рождество Богородицы» (1680-е годы). 129 х 99 см. Музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева (Москва)
Уже при жизни 3убов был признан как художник. Когда он был вызван в Москву в Оружейную палату – неизвестно, но предположительно в 1645 г. Ему поручали ответственные заказы, после смерти Симона Ушакова он был царским знаменщиком – руководителем жалованных иконописцев Оружейной палаты Московского Кремля. Работал над стенными росписями Кремлёвских соборов (Успенского, Архангельского), а также Новодевичьего, Донского, Новоспасского монастырей. Написал значительную часть иконостаса церкви Ильи Пророка в Ярославле.
Лучшей работой 3убова считается икона «Смоленской Богоматери» для Смоленского собора Новодевичьего монастыря (ок. 1670). Она исполнена в иконописном стиле, но реалистично: как женщина и как Царица Небесная.
Ещё две иконы Фёдора Зубова.
Фёдор Зубов «Андрей Первозванный» (1669). Из Чудова монастыря
Фёдор Зубов «Святитель Николай» (1677). 106 х 78 см. Из церкви с. Ознобишина близ Подольска
У Фёдора Зубова было два сына: Иван и Алексей. При жизни отца они ещё не были обучены мастерству живописца, т.к. отец их умер, когда старшему Ивану было 12 лет, а младшему Алексею – всего 7. Хотя вполне возможно, что Иван успел получить от отца какие-то навыки иконописи. После смерти Фёдора Зубова мальчикам было назначено пособие, и они обучались у других мастеров. Они стали известными гравёрами. Но это уже XVIII век, петровская эпоха.
Иван Фёдорович Зубов (1677-1743)
Иван Зубов. Гравюра «Врата Синодальные» (1721). Офорт, резец. 382 х 306; 364 х 250 мм
Гравюра выполнена по рисунку архитектора И.П. Зарудного
Вверху надпись: Врата Сүнодальные на входъ Iмператорскаго Величества съ торжествомъ мира, 1721 году.
Синодальные врата (архитектор И.П. Зарудный) – одна из четырех триумфальных арок, выстроенных в Москве к празднованию Ништадского мира со Швецией. Врата располагались в Китай-городе у Казанского собора.
Иван Зубов. Гравюра «Ботик Петра I» (1722). Офорт, резец. 735 х 555; 570 х 480 мм (левая часть); 735 х 557; 585 х 495 мм (правая часть)
Также выполнена по рисунку И.П. Зарудного.
Внизу справа надпись: Грыдоровалъ иванЗубовъ.
Наверху на ленте текст (в переводе на современный язык): «Это водное судно, хоть малого размера и построенное только для детских потех, но явилось плодоносным семенем великого в России корабельного флота. Называется это судно английский бот. Бот – по виду своему между суднами, английский – в Англии сделано и оттуда привезено в Москву».
Ботик был сделан в первой половине XVII в. для родственника Петра I боярина Н.И. Романова, впоследствии на нем учился мореходному делу юный Петр I. В 1722 г. ботик был выставлен перед Успенским собором в Москве, а затем торжественно перевезен в Петербург и установлен в Петропавловской крепости на пьедестале, сооружённом архитектором И.П. Зарудным.
На гравюре «Дедушка русского флота» изображён на постаменте со стороны правого и левого борта, с Андреевским флагом и штандартом с изображением четырех морей. На одной стороне постамента – аллегория Ништадского мира (два соединенных радугой города), на другой – аллегория создания военно-морского флота. Надписи на торцах постамента прославляют создание флота
Известны раскрашенные экземпляры гравюры.
Иван Зубов – автор гравюрных портретов «Екатерины I», «Петра II», видов села Измайлова.
Алексей Фёдорович Зубов (1682–1750 или 1751)
Русский художник, один из основоположников русской гравюры Нового времени.
Первоначально Алексей учился иконописному делу в Оружейной палате, где прежде работал его отец. Затем его учителем стал голландский мастер А. Шхонебек, который научил его «грыдоровать гербы» (для гербовой бумаги) и познакомил молодого художника с техниками . В этих техниках Зубов и работал, порою их совмещая. Именно гравюра, а не живопись, стала делом всей его жизни.
С 1711 г. Алексей Зубов служил старшим мастером сенатской типографии в Петербурге, но в 1727 г. типография закрылась, и он пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но там не было для него постоянной работы, и он вынужден был вернуться в Москву.
В Петербурге он создал лучшую свою работу – «Панорама Санкт-Петербурга».
Алексей Зубов «Панорама Санкт-Петербурга» (1716)
Алексей Зубов постоянно учился новым техникам гравировки, изучал приёмы западноевропейской барочной графики. В то же время он постепенно формировал свой стиль – торжественный, с оптимистическим пафосом.
Алексей Зубов. Портрет Петра I (1718). Офорт, резец. 270 х 315; 132 х 260 мм
Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме»), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой») и других важнейших событий того времени.
Алексей Зубов «Битва при Гренгаме» (1721)
Сражение при Гренгаме
– морское сражение, произошедшее 27 июля (7 августа) 1720 г. в Балтийском море около острова Гренгам (южная группа Аландских островов), которое явилось последним крупным сражением Великой Северной войны. Результатом сражения при Гренгаме стал конец безраздельного шведского влияния на Балтийском море и утверждение на нём России. Битва приблизила заключение Ништадтского мира.
А. Зубов создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. При этом он сохранял документальность композиций, совмещая её с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города Зубов изображал «с птичьего полета» – это придавало изображаемым сценам масштабность.
Алексей Зубов «Летний дворец Петра I и Летний сад в Санкт-Петербурге» (1716)
Характерно, что в своих петербургских ведутах (городских пейзажах) Зубов часто изображал в виде уже возведённых еще только запроектированные здания.
Возвратившись в Москву, Зубов по-прежнему много работал. В 1734 г. он создал портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Работал и по заказам церквей, богатых горожан.
Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых»; резцом – «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского».
Алексей Зубов. Портрет Петра I (1742-1745). По оригиналу И.Г. Таннауэра. Меццо-тинто. 360 х 260; 342 х 235 мм
Алексей Зубов. Портрет Екатерины I (1742-1745). По оригиналу И.Г. Таннауэра. Меццо-тинто. 336 х 230 мм (лист обрезан)
Последние известные работы гравера датированы 1745 г., а последнее упоминание о художнике – 1749 г. Умер Алексей Зубов в бедности и почти в безвестности.
Обучался у Адриана Шхонебека «грыдоровать гербы» (для гербовой бумаги). Для доказательства своих познаний в гравировании, Зубов уже в представил в Оружейную палату копию с голландской Библии , за подписью: «по фрески Сошествие Святого Духа».
Зубов скоро стал искусным гравёром и награвировал много больших листов, в которых достиг высокой техники. Огромный вид Санкт-Петербурга , выгравированный им на 8 досках, в пару виду Москвы , награвированному Яном Бликландтом , лучшее произведение А.Зубова. Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме », 1721), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой », 1711) и других важнейших событий того времени. Парадную часть подобных изображений Зубов дополнял точно переданными жизненными деталями. Он создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. Документальность композиций совмещалась с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города изображались художником «с птичьего полета», что способствовало ощущению масштабов грандиозных сцен - панорам берегов Невы.
С 1711 года Зубов работал в Санкт-Петербурге . Был старшим мастером при Санкт-Петербургской типографии. После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери «светлейшего» князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. После отставки он вынужден был, как и его брат, превратиться в мастера народных лубочных картинок. Художник пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получил. К 1730 г. он возвращается в Москву.
В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 году он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок ещё был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны ещё были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный «Вид Соловецкого монастыря» - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 году. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 годом, а последнее упоминание о нём - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.
Последний лист, выгравированный Зубовым, отмечен в 1741 году . Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых» - чрезвычайно редки; резцом - «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского». У Ровинского («Русские граверы», М. ) приведён список 110 досок работы Зубова. Некоторые доски сохранились до настоящего времени и даже способны давать ещё хорошие отпечатки.
Петровская гравюра — оригинальное и самобытное явление в истории русского изобразительного искусства. Познавательная ценность ее сочетается со значительными художественными достоинствами, а традиции русского искусства органично переплелись в ней с достижениями западноевропейской гравюры.
Среди русских граверов XVIII века ведущая роль принадлежит мастеру Алексею Федоровичу Зубову. Многие его работы стали шедеврами искусства петровского времени, и без них сейчас невозможно представить себе русскую культуру первой четверти XVIII века,— это «Свадьба Петра I», «Васильевский остров», «Панорама Петербурга», «Баталия при Грейнгаме» и многие другие.
Творчество Алексея Зубова в первую очередь дорого нам тем, что лучшие его произведения созвучны самой сути, самому духу эпохи петровских преобразований России. Его гравюры сохранили нам первые виды Петербурга и окрестностей со стройными зданиями, дворцами и парками, полные красоты и торжественности изображения кораблей молодого русского флота, прославлявшие его победы в морских сражениях, образы Петра I и его знаменитых сподвижников, многие очень живые зарисовки быта и нравов того времени.
Пропагандистско-просветительный характер гравюры на металле, внимание к ней самого Петра I определили быстрое развитие и небывалый расцвет этого вида изобразительного искусства.
Ненасытная любознательность Петра I привела и к знакомству с западноевропейской гравюрой на металле. В Голландии Петр I оценил культурные достоинства и возможности этого вида искусства. В те времена в Россию приглашаются мастера-иностранцы для работы и для обучения русских граверному мастерству.
Адриан Шхонебек, Питер Пикарт, Иоганн Бликлант, Гендрик Девит — эти голландские граверы работали в России. Вокруг них, и в первую очередь у Адриана Шхонебека, складывается первая в России школа гравюры на металле, в которую вошли братья Алексей и Иван Зубовы, Алексей Ростовцев, Василий Томилов, Петр Бунин и другие. В этой среде Алексей Зубов быстро, в сравнении с другими, становится самостоятельным мастером.
До наших дней дошло немало различных произведений искусства первой четверти XVIII века. Но изучение этих работ связано с целым рядом трудностей. Многие из них плохо сохранились. Картины пожухли, гравюры выцвели или стерлись. Многие не имеют подписи сделавших их мастеров, и атрибуция бывает чрезвычайно затруднена. Случается, что с течением времени атрибуция одной и той же работы меняется несколько раз.
В настоящее время мы знаем свыше ста произведений безусловно принадлежащих Зубову. Это значительно больше, чем сделал любой другой гравер Петровской эпохи. Такое обширное художественное наследие, созданное за сорок с лишним лет работы, является хорошим материалом для воссоздания и анализа творчества крупнейшего русского гравера. Значительно меньшим фактическим материалом мы располагаем для того, чтобы восстановить жизненный путь Зубова. Многое в его биографии остается неясным, о многих событиях его жизни мы можем высказывать только предположения и догадки. Его имя упоминается в архивных бумагах и записках Оружейной палаты и Санкт-Петербургской типографии, в материалах Академии наук, в церковных исповедных книгах.
Алексей Зубов родился в 1682 году в семье известного иконописца и знаменщика Московской Оружейной палаты.
Отец гравера, Федор Евтихиев Зубов, был выходцем из Великого Устюга, из семьи потомственных иконописцев. В Верхоспасском соборе Теремного дворца Московского Кремля есть два замечательных произведения Ф. Зубова, написанных им в 1680 году, — иконы «Логин Сотник» и «Федор Стратилат». По манере исполнения они очень близки работам Симона Ушакова, только в них меньше «божественной световидной гармонии», как говорили о произведениях С. Ушакова современники, а больше живой человеческой страстности и душевного волнения.
Ф. Зубов был не только талантливым иконописцем, но и замечательным рисовальщиком и миниатюристом своего времени. Несомненно, что, начиная учить своих сыновей иконописи, он старался в первую очередь передать им свое мастерство рисовальщика. В отделе древнерусской живописи Государственного Исторического музея хранятся «прориси», подписанные: «Сей образец Федора Евтихиева». Каждая прорись — это рисунок, переведенный с икон на бумагу с помощью сажи, разведенной на чесночном соке. Прориси Федора Евтихиева отличает мастерство в построении композиции, уверенные линии рисунка, точно обозначающие контуры формы. Не случайно поэтому прориси Федора Евтихиева в течение долгих лет и после его смерти служили образцами для иконописцев.
В 1678 году Ф. Зубов принимает участие в создании рукописного лицевого евангелия, на страницах которого было тысяча двести цветных миниатюр, большое количество орнаментальных рамок, заставок, концовок и узорчатых заглавных букв.
Ф. Зубов находится в центре русской художественной жизни, которая в 60—80-е годы XVII века была сосредоточена в Московской Оружейной палате. Многочисленные художественные работы, сделанные в ее мастерских в это время, показывают высокий уровень исполнения, разнообразие композиционных приемов, богатство декоративных решений, чуткое отношение к использованию цвета. Это мастерство передавалось из поколения в поколение, и оно естественно было воспринято с самого раннего детства Алексеем Зубовым у отца и его товарищей.
Непосредственно русская гравюра на металле, в которой так преуспел А. Зубов, начала развиваться на Руси только в конце XVII века.
Вокруг царского изографа и иконописца Оружейной палаты Симона Ушакова собираются лучшие художники того времени. Вместе с ним «с товарищи» работают Иосиф Владимиров, Степан Резанец, Федор Козлов, Никита Павловец, Афанасий Трухменский и другие мастера, в том числе и Федор Зубов, Именно С. Ушаков сделал первые гравюры на металле: «Семь смертных грехов» (1665) и «Отечество» (1666). В 1680-е годы он выполняет рисунки для книг писателя Симеона Полоцкого, наставника царя Алексея Михайловича. По этим работам мы можем оценить выдающееся мастерство С. Ушакова рисовальщика, который намного опередил искусство своего времени. Рисунки для гравюр в книгах С. Полоцкого запоминаются продуманностью композиционных решений, реалистическим изображением человеческой фигуры, великолепно и тонко нарисованным архитектурным пейзажем.
Соавтором С. Ушакова и автором самостоятельных листов был мастер-серебряник Оружейной палаты Афанасий Трухменский. До нас дошло довольно много его работ, выполненных в большинстве случаев резцом. Одним из лучших его листов, очень редким, можно считать подписанную гравюру «Архангел Михаил».
Афанасий Трухменский обучил своему мастерству серебряника Оружейной палаты Василия Андреева. В отделе изобразительных материалов Государственного Исторического музея есть уникальный и интересный во многих отношениях лист Василия Андреева «Зосима и Савватий» (1699).
В этой гравюре, которая своей темой, композицией, изобразительными мотивами тесно связана с иконописью, уже начинают чувствоваться черты нового искусства. Это заметно и в технике исполнения, и в легкости владения офортной иглой, и в изображении местности как бы с птичьего полета — так, что мы ощущаем и ее планы, и пространственную глубину,— и в интересе к бытовым деталям и подробностям. Все эти особенности получат свое дальнейшееразвитие уже в гравюре Петровской эпохи.
При отдельных удачах в искусстве гравюры на металле, которые есть в работах С. Ушакова, А. Трухменского, В. Андреева, Л. Бунина, надо отметить, что гравюры они делали по единичным, порой случайным заказам.
Расхождение в художественной направленности между работами Трухменского, Андреева, близкими западноевропейской гравюре, и Бунина, тяготеющего к лубочным картинкам, только намечается в гравюре конца XVII века. Особенно заметно оно проявится позже. И даже в творчестве одного мастера, в первую очередь Алексея Зубова, эта двойственность будет ощутимо видна.
В XVII веке гравюра на меди не являлась еще самостоятельным искусством, заказов на нее было мало, поэтому не было и людей, которые бы профессионально занимались только гравированием. Но в гравюрах этих мастеров Оружейной палаты уже ясно видны попытки нарушить традиционные иконописные формы. Именно в гравюре, новом для них искусстве, черты реализма стали заметны особенно отчетливо.
Их произведения подготовили почву для работы гравера Петровской эпохи, многие из которых были выходцами из семей иконописцев, знаменщиков, резчиков и серебряных дел мастеров Оружейной палаты и первые профессиональные навыки получили в ее многочисленных мастерских.
3 ноября 1689 года Федор Евтихиев Зубов скончался. Через три дня после его смерти на имя царей Иоанна и Петра Алексеевичей была подана челобитная от сыновей Ф. Зубова Ивана и Алексея с просьбой, велеть им «быть в Оружейныя Палаты в учениках». Алексея, как и его старшего брата Ивана, принимают учеником в иконописную мастерскую Московской Оружейной палаты.
Сначала братьев Зубовых отдали в иконописные ученики Тихону Иванову Филатьеву. Но вскоре они подают другую челобитную, где пишут, что за дальностью расстояния ходить к Тихону Иванову Филатьеву не могут и просят: «Велите нам быть в научении у иконного мастера у Егора Зиновьева, потому что и отец наш, отходя сего света, о нас приказывал и бил челом ему Егору; а живет он Егор с нами в ближнем соседстве».
Просьбу их удовлетворили и отдали их «в учение иконнаго художества» Георгию Зиновьеву, которому при этом вменено было в обязанность «учить их прилежно». Георгий Терентьев Зиновьев был жалованным иконописцем, учеником Симона Ушакова, о котором тот говорил: «Ученик Георгейка иконное художество святых икон воображение писать искусен и пишет добрым мастерством». Он работал вместе с С. Ушаковым, Ф. Зубовым и другими художниками этого круга и скоро отличился своим мастерством, прилежанием и добросовестностью в работе.
С 1690 по 1699 год Алексей Зубов официально числился учеником иконописной мастерской, где его учителями были лучшие русские мастера того времени. В 1699 году, по распоряжению боярина Ш. А. Головина, известного дипломата, второго посла в «Великом посольстве», голландскому граверу Адриану Шхонебеку были отданы для учения: 7 августа Петр Бунин (сын Леонтия Бунина) и 14 августа иконописец, состоявший при печатании гербовой бумаги, Алексей Федоров Зубов.
В начале царствования Петр I внимательно следил за развитием книгопечатания и тесно связанного с ним искусства гравюры на меди. Стараясь увеличить количество русских печатных книг, Петр I предлагает голландскому негоцианту Яну Тессингу открыть в Амстердаме типографию.
В грамоте, данной Тессингу в 1700 году, царь пишет, чтоб Тессинг завел типографию и печатал в ней «земныя и морския картины, и чертежи, и листы, и персоны, и математическия, и архитектурныя, и городостроительные, и всякие ратныя и художественныякниги на славянском и латинском языках... от чего б русские подданые много службы и прибытка могли получити и обучатися во всяких художествах и ведениях».
И далее: «Чтоб в те чертежи и книги напечатаны были к славе нашему, великого государя, нашего царского величества превысокому имени и всему нашему российскому царствию меж европейскими монархи к цветущей наивящей похвале... а пониженья б нашего царского величества превысокой чести и государства наших в славе в тех чертежах и книгах не было».
В приведенных словах Петра I содержится целая программа, которая определила развитие книгопечатания, а вместе с ним и гравировального искусства в России в начале века. По беглым подсчетам за первые двадцать пять лет XVIII столетия книг с гравюрами, картами, планами и рисунками к ним было издано приблизительно в сто раз больше, чем их было сделано за все XVII столетие.
Возможности гравировального искусства Петр I оценил во время своего первого заграничного путешествия.
В Амстердаме, в музее редкостей Я. де Вильде, Петр I познакомился с голландским гравером Адрианом Шхонебеком, который написал ему на голландском языке специальное руководство для обучения мастерству гравирования. При участии Шхонебека Петра I практически освоил технику офорта.
Петр I пригласил Шхонебека в Россию, где со дня своего приезда, 10 октября 1698 года, и до своей смерти в 1705 году А. Шхонебек выполнил ряд различных работ. Большинство станковых гравюр он сделал в технике офорта и обучил ей всех своих русских учеников. Относительная легкость и быстрота исполнения гравюры в этой технике определили преобладающее развитие офорта в Петровскую эпоху.
Первые годы учения Зубова у Шхонебека можно представить себе по нескольким ученическим работам, подписанным Зубовым, да по «росписям жалованья» мастерам Оружейной палаты, в том числе и ученикам Шхонебека.
Между 21 февраля и 17 марта 1703 года в делах Оружейной палаты записано: «О прибавке кормовых денег ученику Шхонебека, Алексею Зубову, за его тщательное в работе грыдоровального дела учение», с отзывом Шхонебека, что «вышеписанные листы печатаны,— Распятие Господне грудорованнога доскою, а персонка тушеванною,— работы ученика его Ал. Зубова, а грыдоровал де он и тушевал те доски с образцовых данных от него Андреяна и во учение тщание имеет против прежней работы искуснее».
Ученическая работа А. Зубова «Распятие Господне» является копией с гравюры Жана Лепорта 1667 года, поэтому говорить о какой-либо творческой работе здесь не приходится. Для нас важно другое — как русский ученик усваивал стиль западноевропейской гравюры.
В этих работах нет пока еще никаких признаков оригинального мышления или фантазии, только старательное копирование западноевропейских образцов.
Значительно больший интерес для истории русской гравюры на металле представляет упомянутая в отзыве Шхонебека «Персонка тушеванная». Эта гравюра была сделана Зубовым техникой меццо-тинто или черной манерой, как стали называть эту технику в России, и явилась первой русской гравюрой меццо-тинто, так как в России в XVII веке такую технику гравирования не знали. Этот лист в единственном экземпляре хранится в собрании отдела гравюры Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. На нем изображен мальчик с шапкой на голове, из-под которой падают крупные локоны. Образ мальчика на этой небольшой гравюре передан с необычайной для русского искусства того времени легкостью и свободой.
Гравюра не подписана. В музей она попала вместе с коллекцией Д. А. Ровинского, который считал именно эту гравюру названной в отзыве Шхонебека «Персонкой тушеванной».
Эти две работы, «Распятие господне» и «Персонка тушеванная», и отзыв о них Шхонебека показывают, что Зубов успешнее своих товарищей овладевал мастерством гравера, причем учился разным техникам: офорту и меццо-тинто.
Мы не располагаем документальными сведениями, но все-таки можно предположить, что в период между 1703—1706 годами он становится вполне самостоятельным мастером.
В 1704 году он еще числится учеником Шхонебека, но затем, после смерти Шхонебека в 1705 году, когда большинство его учеников стало работать под руководством голландского гравера Питера Пикарта, приехавшего в Москву в 1702 году, Зубов среди учеников Пикарта нигде не упоминается.
За весь период с 1703 по 1711 год, когда Зубов вместе с другими мастерами Оружейной палаты переезжает в Петербург, о нем сохранилось лишь несколько сведений, относящихся к 1705 и к 1710 годам.
В 1705 году Зубов был рисовальщиком карт в «турецкой комиссии» на юге России. Эта комиссия под руководством известного дипломата Емельяна Украинцева уточняла русско-турецкую границу после мира в 1700 году. К 1705 году относится запись о выдаче жалованья для посылки «на турецкую комиссию к чертежному справлению грыдоровального дела ученику Алексею Зубову».
Традиция посылать мастеров Оружейной палаты для выполнения работ на местах существовала давно. Но эти поездки в то время имели случайный характер. В начале XVIII века они становятся обычаем. Петр I, сам постоянно находясь в разъездах, часто вызывал к себе граверов Оружейной палаты для выполнения работ на месте. Сохранились сведения о походной гравировальной мастерской Петра I в 1703—1704 годах.
В первое десятилетие XVIII века в благоприятных условиях гравюра на металле в России активно развивается, становится самостоятельным видом искусства, а мастера Оружейной палаты, занимающиеся гравюрой, превращаются в профессиональных граверов.
Но количество заказов было так велико, времени на их выполнение давалось так мало, что спешка и небрежность в работе заметны на многих листах. В это время в работах русских граверов наблюдается удивительное соединение самых различных стилей и технических приемов. Здесь мы можем встретить и старые иконописные приемы композиции, и стилистические особенности гравюры украинских и львовских мастеров, и влияние западноевропейских образцов.
При всем огромном сравнительно с XVII веком размахе печатного дела книг и гравюр от первого десятилетия XVIII века осталось очень немного. По этому поводу П. Пекарский пишет: «Главнейшею причиною трудности доставать ныне петровския книги должно считать тогдашнее состояние русского общества: во времена Петра Великого круг читателей был так незначителен, потребность в чтении так ничтожна, что даже немногия, печатавшиеся тогда книги не находили почти сбыта и, с течением времени, по необходимости, как ненужные, предавались уничтожению».
И уж если книг сохранилось мало, то подписанных гравюр почти совсем нет, поэтому проследить за развитием творчества Зубова в этот период очень трудно.
Есть сведения, что в 1710 году гравировальная мастерская Зубова находилась в Новомещанской слободе. В это время он уже работал вполне самостоятельно. Сохранилось несколько неподписанных гравюр 1710 года, которые можно было бы отнести к работам Зубова. Но и они не смогли бы объяснить нам, как Зубов после «Сошествия святого духа» и «Распятия господня», его подписанных гравюр начала века, подошел к созданию одного из своих лучших листов — «Триумфального шествия после Полтавы».
При Петре I искусство целиком было поставлено на обслуживание общегосударственного дела. И как раз, поэтому из всех видов изобразительного искусства Петровской эпохи именно гравюра получила наиболее сильный импульс для своего развития: она легче и быстрее живописи и тем более скульптуры отзывалась на нужды времени, на нужды государства. Мастера гравюры исполняли десятки листов необыкновенно широкого жанрового диапазона.
Как и многое в Петровскую эпоху, гравюра начинается с приглашения в Россию иностранного мастера - голландца Адриана Шхонебека. Он был профессиональным гравером, работавшим в различных техниках, главным образом - в офорте; за семь лет пребывания в России он обучил гравировальному искусству ряд учеников, среди которых ставший лучшим из граверов Петровского времени - Алексей Зубов.
Зубов был сыном иконописца и миниатюриста царской Оружейной палаты Федора Евтихиевича Зубова, происходившего из семьи потомственных иконописцев. Когда Алексею было семь лет, отец умер, и его вместе с братом Иваном взяли «в учение иконного художества» в Оружейную палату. Десять лет Алексей Федорович Зубов работал в иконописной мастерской, где он учился у лучших мастеров того времени, а в 1699 году он был отдан в ученики Шхонебеку и работал под его руководством до смерти последнего в 1705 году. О первых годах творчества Зубова почти ничего не известно, его искусство открывается нам с 1711 года, когда он вместе с другими мастерами Оружейной палаты переезжает в Петербург. На глазах у Зубова новый город поднимался из болота, - росли колокольня Петропавловской крепости, здание Адмиралтейства, многочисленные дворцы Петра и его приближенных; по Неве плыли только что построенные парусные корабли. В 1713 году Санкт-Петербург объявляется официальной столицей Российского государства. Первым прославителем и поэтом Петербурга в русском искусстве стал Алексей Зубов.
В своих гравюрах «Васильевский остров», «Панорама Петербурга», «Летний дворец», «Вид Петербурга» и во многих других Зубов не только запечатлевает вид города и его зданий, - в них живет сам энергичный дух Петровской эпохи. По мастерству и умению дать как бы не только портрет, но и характер новой столицы особенно поразительна «Панорама Петербурга» (1716). Сделанная по заказу Екатерины I всего за несколько месяцев, эта огромная гравюра (почти два с половиной метра в длину), склеенная из нескольких листов, вбирает в себя весь широкий невский простор с панорамой молодого города. Зубов создает в каком-то смысле образ некоего идеального Петербурга, - недаром он изображает не только уже построенные здания, но и те, которые к 1716 году существовали только в чертежах и эскизах (и некоторые так и не были построены) . Образ этот определяется, в первую очередь, даже не видами зданий, но Невой с надутыми парусами кораблей на переднем плане и огромным небом с клубами облаков сзади - пространство, воздух, движение заполняют эту гравюру. А громадный картуш наверху в виде развевающейся ленты с надписью «Санкт-Питербурх» вносит особую мажорную ноту. Глядя на панораму Зубова, вспоминаешь пушкинское: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, - при стуке топора и при громе пушек».
И кажется естественным, что другой излюбленный жанр Зубова был изображение морских баталий. Известно, какое значение придавал Петр I своим морским победам над шведами, и эти триумфы новой России всегда будут зрительно связаны с гравюрами Зубова. Уже в листе «Васильевский остров» (1714) Зубов на переднем плане гравирует корабли русской эскадры, входящие в Петербург вместе с пленными шведскими судами, захваченными у мыса Гангут. Но битве при Гангуте он посвятил и особую композицию (1717), где изображается нападение русских галер на шведский флагман. Клубы пушечных залпов, ярость сражения, торжественная громада парусов на шведском фрегате - все это создает образ одновременно динамичный и величавый. И тающее вдали морское пространство, и с необыкновенной ясностью награвированные суда, весла, такелаж придают гравюре оттенок легкой рациональности, столь характерной для всей петровской культуры. Зубов не протоколирует баталии, не делает тактическую схему сражения, как это часто было принято в то время, - это живые образы, очень выразительные и вместе с тем необыкновенно графически декоративные.
Зубов оставил свыше ста гравюр. Среди них и многочисленные иллюстрации, главным образом, для «Книги Марсовой» (1713) с планами сражений, и такие гравюры, как «Свадьба Петра I» (1712), и карты русско-турецкой границы (1705), и «Триумфальное шествие после Полтавы» (1711), и многочисленные портреты. Портреты Зубова - выразительны и профессиональны, но хотя он был самым популярным портретистом-гравером Петровского времени, в этом жанре он не оставил таких замечательных листов, как в городских видах или баталиях. Лишь один из его портретов достигает, пожалуй, его высшего уровня.
Это конный портрет Петра I, сделанный при поднесении ему звания «Отца Отечества». Многочисленные аллегорические фигуры только подчеркивают триумфальную выразительность конной фигуры императора.
После смерти Петра Зубов вскоре оказался без заказов, без работы, без жалования. Петербургская типография, при которой он работал, закрылась. Русские мастера стали никому не нужны, работают только граверы-немцы; люди Петровского времени оказались сразу не в чести. Очевидно, в 1728 году Зубов, в поисках работы, уезжает в Москву, где снова работает среди мастеров Оружейной палаты и делает портреты. После 1744 года, которым датирована огромная гравюра Зубова «Вид Соловецкого монастыря» (1744), его имя нигде не встречается, и никаких сведений о нем не сохранилось.
Одна из последних известных нам гравюр художника - это «Вид Петербурга» (1727). На переднем плане - набережная с прогуливающимися кавалерами и дамами, дальше - Нева, наполненная кораблями с поднятыми парусами, и вдали - здания на той стороне реки, бастионы Петропавловской крепости с колокольней. Может быть, никогда до этого Зубов не гравировал такого красивого, воздушного и естественного по композиции листа. Здесь словно бы соединяются все любимые художником мотивы. Здесь он прощается с Санкт - Петербургом.
Русская гравюра прошла долгий путь, она существует уже триста лет, но Алексея Федоровича Зубова можно назвать первым национальным русским художником нового времени.
Источник: "Художественный календарь 100 памятных дат", М., 1982 г.
|
.
|
» Зубов Алексей Федорович
Творчество и биография - Зубов Алексей Федорович
А. Ф. Зубов - крупнейший русский гравер петровской эпохи, один из первых мастеров светской гравюры.
После смерти в 1689 г. отца - Федора Зубова, выдающегося иконописца Оружейной палаты, - братьев Зубовых, Алексея и старшего Ивана (впоследствии тоже гравера) зачисляют туда учениками-иконописцами.
В 1699 г. Зубов был определен в ученики к голландскому граверу А. Шхонебеку, который приехал в Россию годом ранее по личному приглашению Петра I. Шхонебек научил Зубова работе в технике офорта, резцовой гравюры и так называемой "черной манеры" - меццо-тинто. Учеба заключалась прежде всего в копировании западноевропейских образцов. Но дать Зубову столь же прочную подготовку в рисовании с натуры, анатомии, пространственных построениях Шхонебек не мог.
Гравюра в это время была не столько определенным видом искусства, сколько своего рода средством массовой информации, так как давала возможность получить большое количество отпечатков одного и того же изображения. Практичный Петр I широко использовал гравюру для пропаганды проводимых им преобразований и запечатления важнейших событий своего царствования. Зубов более других русских граверов отвечал требованиям великой эпохи.
В 1710-11 гг. появляется первое крупное произведение Зубова - гравюра "Торжественное вступление русских войск в Москву после Полтавской победы" , второй вариант которой он заканчивает уже в Петербурге. В юном "граде Петровом" он работает необычайно продуктивно и разнообразно, здесь рождаются его лучшие вещи. Это и "Свадьба Петра I и Екатерины в Зимнем дворце..." (1712), и замечательные, полные жизни и динамики, сцены морских сражений: "Баталия близ Гангута" (1715), "Баталия при Гренгаме" (1721). Это и знаменитые виды Петербурга, принесшие Зубову славу "первого поэта" города: "Вид Васильевского острова" (1714), "Панорама Петербурга" (1716), "Вид Санкт-Петербурга" (1727).
Гравюры Зубова просты по композиции - это панорамы. Со "школьной" точки зрения, в них немало ошибок - в рисунке, перспективных построениях и т. д. Но в самих ошибках художника - обаяние юности, когда все ново, все впервые. Энергия молодости, ощущение начала, утра, которое пронизывает всю петровскую эпоху, живет в гравюрах Зубова. Теснятся корабли на Неве, теснятся облака на небе, бегут волны, стреляют пушки, из труб дворцов и домов идет дым, по набережным прогуливаются дамы и кавалеры, едут экипажи, резвятся собаки. Все в движении. Это не просто вид города. Это мечта, на глазах обретающая реальность, ведь многие здания, которые изображал Зубов, существовали еще только в проекте.
После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери "светлейшего" князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. Он пытается устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получает. К 1730 г. его уже нет в Петербурге, он возвращается в Москву.
В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 г. он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок еще был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны еще были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный "Вид Соловецкого монастыря" - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 г. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 г., а последнее упоминание о нем - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.
